- Не так быстро, - попросил Астахов, - сейчас мы Вову отправим домой, а вы мне все по порядку расскажете.
- Все? Даже интим?
- Детально, - кивнул Андрей Михайлович. - Ежели, конечно, вы себя мните невиноватым.
- Мню.
- Ну так, в интересах, как говорится, следствия придется говорить правду и только правду.
- На томике Карла Маркса присягнуть? - скривился Павел.
6
Колин Уайт баловал себя утренней дорогой гаванской сигарой. В сущности, он не курил, но иногда к кофе позволял себе попыхтеть. Так, для поддержания образа жизни. Когда-то он ради спортивной формы не принимал по утрам ничего, кроме овощей и сока, но теперь несколько раздобрел, расслабился. Его сослуживцы в этом возрасте уже сидели в теплых офисах, ворошили бумаги и отдавали распоряжения. Им даже казалось, что они играют в большую политику. А Колин в это время играл в маленькие делишки за большие деньги.
Напротив него с рассеянным видом за чашкой зеленого чая сидел Джордж Истмен, плавая взглядом по страницам вороха русских газет.
- Думаю, средство уже сработало, - продолжал неторопливую беседу Уайт, - но суетиться не будем. Хорошая партия требует выдержки.
- Спешка нужна при ловле блох? - вспомнил пословицу Истмен. - Но и не передержать бы. Не стоит думать, что все там такие тупые.
- А я не думаю. Русские интеллигенты - страшные морализаторы. Если он не застрелился на крыльце, значит, обязательно уедет. Под моим соусом, - улыбнулся Уайт, - дюжина семей развалилась. Помнишь, я тебе рассказывал про индейцев Амазонки? Яномами? Так вот, рецептик я у них на китайские побрякушки выменял. Кстати, это они меня научили не торопиться. Они часами могут притворяться деревом или травой в ожидании добычи. Но никогда не промахиваются. А в России вообще торопиться вредно для здоровья. Медленная страна.
- Медленная... - задумчиво повторил Истмен. - Будто Англия скоростная. Хотя ты прав: русские медленно запрягают, но быстро ездят.
- Опять же: это даже не сами русские сказали, это Бисмарк, который их боялся и ненавидел. Я помню одну историю в 1992 году в Москве. Тогда всем надо было срочно публично высказывать свою приверженность молодой демократии. Все торопливо выбрасывали свои... Как их?
- Партийные билеты, - подсказал Истмен.
- Точно. И хотя дураков, как водится, было больше, находились люди, у которых имелось другое мнение. Я тогда пробивал ситуацию по оборонке, слонялся по научно-исследовательским институтам, обещая самосвалы с долларами. Так вот, в одном из них я попал на показательное собрание. На нем разбирали поведение одного профессора, который открыто называл демократию предательством и ратовал даже не за коммунистическую идею, а за монархию. Представляешь?
- Легко.
- Помню, выступили несколько сотрудников, директор, еще кто-то со стороны. Ох, как они гнобили этого пожилого и очень умного человека! Шоу! Ведь еще год назад они также клялись в верности Коммунистической партии и бегали к Мавзолею. Наконец, дошла очередь до профессора. И знаешь, он весьма бодро и кратко доказал им, что все они дураки. Он сказал: мне кажется, в этом зале никто, кроме меня, не понимает сущности демократии, за которую вы тут рвете глотки. Насколько я понимаю, демократия, в том числе, подразумевает возможность высказывать собственное мнение. Аргументировать, возражать и прочее. Вы же меня такого права лишаете. Примечательно, что я никогда не требовал от своих подчиненных, чтобы они придерживались моего мнения. Я никого не обещал уволить, лишить премии, как со мной было уже не раз. Я не отстранял людей от самых перспективных проектов. Я честно спорил, убеждал и оставался при своей точке зрения. Я-то предполагал, что у нас демократия! А у нас какой-то демократический фашизм, доходящий до тяжелой стадии идиотизма. Вот я и толкую: зачем нужна демократия, если все опять должны ходить строем и петь одну песню? Ваша единственная парадигма - вождь всегда прав. Попробуйте мне возразить!
- Возразили?
- Нет, но уволили. Потом оказалось, поторопились. Профессор был одним из немногих, кто работал в сфере нанотехнологий, а еще он оказался другом большой шишки из органов госбезопасности. Поторопились... Директора сняли через неделю. Профессора восстановили. Хотя на место директора все равно назначили одного из тех, кто вместе с прежним сживал старика со свету. Так что не будем торопиться. Полагаю, что наш поэт уже пустился во все тяжкие и, как всякий русский, разводит тоску водкой.
- Водка - универсальное лекарство. Но пойми, Колин, не стоит недооценивать этого... как его?.. Словцова. Я наблюдал за ним со стороны. Даже читал его стихи. Это умный человек. Уж точно не массовая серость, жующая информационные и телевизионные шоу-программы, разработанные для нее специально в Лэнгли. И хочу тебе напомнить, что русские поэты в крайних обстоятельствах могут быть опасны. И еще неизвестно, кто будет на его стороне из сильных мира сего.