— Все равно не понимаю. Ну, кинул бы. Ну, очнулся я спустя пару часов и позвонил уже сам тебе, — до Эштона крайне медленно все доходило. — В любом случае, сейчас не об этом надо думать. С Барри нужно что-то делать. Нужно изъять у него оригинал, тут отец прав. Видео не должно всплыть где-нибудь лет через десять. Кто знает, может, я стану президентом, а это будет отличным поводом для шантажа, — последнюю фразу он уже говорил со смешком.
— Если бы было еще, с чего звонить, — вставил все же Виктор, но тему не продолжил. — Я подумаю, — пообещал он. — ты, если что, готов посадить его?
— Не думаю, что у нас получится это сделать. Он ведь тоже не пальцем деланный, — дернул плечами Эштон. — И у него есть связи.
К этому времени они уже подъехали к дому парня.
— Ладно. Подумаем об этом позже. Сейчас я мало, что соображаю все равно, — сказал Эш. — Я позвоню тебе.
— Хорошо, — кивнул мужчина, глуша пока двигатель, отстегивая ремень и разворачиваясь на сидении. Хил протянул руки к Эшу, привлекая его к себе и обнимая. Через коробку передач делать это было не очень удобно, но Виктора это не особо тогда волновало.
— Хорошо, что с тобой все нормально, — пояснил он жест. — Я заеду завтра после работы.
Эштон замер на мгновение в его объятиях, потом шевельнулся — было и правда неудобно.
Он отстранился и внимательно посмотрел на любовника. Слова Барри, брошенные на прощание, врезались в память слишком отчетливо.
— Ты считаешь меня блядью?
Удивление и оторопь, отразившиеся в глазах Виктора, трудно было описать словами. Хил помрачнел, утыкаясь в Эштона внимательным взглядом.
— Что за хуйню ты сейчас сказал? — спросил он.
— Это просто вопрос, — пожал плечами Эш. — Ответь на него и все.
— Я не встречаюсь с блядями. И уж точно не живу с ними, — с расстановкой отозвался Виктор, все еще внимательно рассматривая Эштона. — Естественно, нет, — это было сказано не как вывод из предыдущих слов, а как отдельная аксиома.
— Не знаю, что творится в твоей голове, раз ты задал этот вопрос, но не вздумай решить, что да. И.. — Хил чуть поморщился, указывая на ворот куртки, — закрой их чем-нибудь, — попросил он о засосах, — пожалуйста.
Эштон автоматически запахнул ворот куртки и поджал губы. Потом выдохнул. Барри только мозги ему свернет окончательно. Этот человек в самом деле умел убеждать так, что ему безоговорочно верили.
— Ладно, забей. Это действительно был просто вопрос. Не мог не спросить.
Виктор снова наклонился вперед, на этот раз коротко касаясь губ Эштона.
— Я не считаю тебя блядью, — повторил он. — Я вижу, что это не так.
— Ты уверен, что хочешь к себе? — добавил Виктор. — Хочешь тишины для подумать — будет тишина, но я бы не оставлял тебя одного.
Эштону поцелуй показался больше формальностью. Мол, расслабься, я не думаю о тебе ничего плохого.
— Я хочу побыть один, — уверенно отозвался он, берясь за ручку дверцы и открывая ее. — Не переживай. Я тебе позвоню, — сказал он снова.
— Ладно, — согласился Виктор, кивая. Один так один. — Заеду завтра, — повторил он.
Эштон кинул еще один взгляд на любовника и вышел из машины. Состояние было странное. Даже не физическое — моральное. Реакции Виктора, слова Барри, родители… Все это заставляло Эштона метаться мысленно из стороны в сторону, желая все сделать правильно. Не для них — для себя.
Дома же он увалился сразу спать. Отходняк после экстази еще не отпустил и его просто вырубало.
========== Глава 27 ==========
Эштон проспал до полуночи. Потом он проснулся с больной головой и повалялся еще полчаса, пытаясь ее унять. Не получилось. Пришлось вставать и идти на кухню за таблетками. Там же он и остался, садясь за стол и закуривая, после того, как опустошил аптечку.
Мыслей все также было много. Он не мог никак разложить их по полочкам и уравновесить все в себе. Снова метался из крайности в крайность. Наверное, стоило с кем-то обсудить это, но было не с кем. Не с Виктором же это делать?
Но он поймал себя на мысли, что один больше оставаться не хочет. Слишком давило на него все. Потому он взял телефон и набрал номер Виктора.
— Да? — Хил взял трубку не сразу, но голос его явно не был сонным.
— Я приеду к тебе сейчас, — известил Эштон. — Надеюсь, ты успеешь спрятать любовника под кровать, — шутка вышла кривой, но он старался вернуться в привычное состояние.
— Может, я со своим любовником сразу к тебе приеду? — хмыкнул Виктор, но сразу добавил: — Жду.
— Нет, секс втроем я не заказывал, — фыркнул в трубку Эштон и отключился.
Через минут сорок (такси ехало дольше, чем он планировал) Эш уже стучался в двери Виктора. Объяснить свой приезд он не мог, потому надеялся, что объяснять ничего не придется.
Хил посторонился, пропуская Эштона в квартиру.
— Я чай заварил. Ты как? Поесть что-нибудь хочешь?
— Нет, — покачал головой Эштон. — Пить просто хочу. Так что можно и чай, если он не особо ароматизирован, — он кинул куртку в сторону вешалки и разулся, проходя на кухню.
— Самый обычный чай, — отозвался Виктор, проходя следом. — Сейчас налью.
Хил прошелся ладонью по плечам любовника и достал чашки, не спеша заводить какие-либо темы.
Эштон завел тему первым, когда сел за стол и сложил перед собой руки, глядя прямо на низ.
— Барри сказал, что ты думаешь, что я блядь. И просто миришься с этим. Я потому задал этот вопрос. Хотел выяснить так ли это.
— Чем он тебя так зацепил? — спросил Виктор, разливая чай. Тон его был спокойным, без ревности или нападок. Впрочем, и вопрос был скорее риторический — Вик предполагал, что Эштон не сможет ответить. — После всего, ты продолжаешь его слушать.
— Я… не знаю, — он и не смог. Потер виски пальцами и придвинул к себе одну из кружек. — Барри хорошо разбирается в людях. Я имею основание думать, что он мог оказаться прав. Тем более, ты не видел себя, когда увидел эту запись.
— Ты меня тоже не видел, — сдержанно ответил Хил, усаживаясь не напротив, как обычно, а все же рядом. — Я так охуел, что пересмотрел к твоему подъему раз пятнадцать. Честно, я… не знал уже, что думать. Ты выглядел вменяемо, и я предположил, что упустил что-то, что это одна из… хуйни. Что ты спелся с Барри и умудрился “переметнуться”, что ли. А я, выходит, не заметил, как он умудрился влезть, позволил все это.
Виктор выдохнул, отпивая чай и прихватывая печенье со стола.
— Из этого следует одно: я _не_ожидал_ ничего подобного, — пожал он плечами. — У меня и мысли не было, что подобное может произойти.
Эштон отставил кружку, но смотрел прямо на нее.
— Это еще хуже. Ты должен был знать, что я не соглашусь на это в нормальном состоянии. Помнишь, ты говорил о доверии? Это был тот случай, когда нужно было им воспользоваться.
Он не винил Виктора. Да и Барри, честно говоря. В этот раз изначально был виноват он сам. Барри был прав — сам полез на сцену, сам целовался с Дэнни, сам пил и нюхал кокаин. И если кого и винить в том, что он был упорот по самое не могу, то только себя. Барри лишь воспользовался.
— Я и знал, — дернул плечом Виктор. — Потому так опешил, увидев… это. В тот момент пошатнулось все, что я знал о тебе. В некоторых случаях я доверяю слишком слепо, чтобы игнорировать и… и не шатать. В том числе, и в этом случае.
Хил покосился на Эштона, но снова уперся взглядом в стену.
— И потому же — я попросил объяснить, а не выставил тебя без пояснений. Но ты прав, — сдался под своими же мыслями мужчина, опуская плечи, — я не должен был реагировать _так_. Извини.
Эштон помнил тот тон, которым его попросили объяснить. Словно он виноват во всех бедах вселенной. Но говорить об этом не стал.
— Не извиняйся. В конце концов, в этой ситуации виноват только я. Я же позволил себя накачать до посинения, а потом трахнуть.
Виктор, выдохнув, молча отодвинулся от стола и приглашающе хлопнул по своим коленям ладонью, кивая.
Эштон перевел на него взгляд. Брови недоуменно приподнялись наверх. Он не был уверен, что они оба готовы к тесному контакту.
— Не думаю, что стоит, — покачал он головой, допивая чай. — Лучше пойдем спать. Надеюсь, теперь я буду спать в кровати?