— Отпусти себя, — проговорил он, похоже, не только Эшу, а им обоим, спускаясь от губ снова на шею, — мне кажется, ты еще напряжен.
— Конечно, напряжен, — сказал Эштон. — У меня еще нет готовности вслепую отдаваться. Даже тебе, — он успел бы и еще что-то пробормотать, но его рот снова заняли, поэтому болтать было не на руку.
— Сомневаюсь, — отозвался Виктор, прерывая очередной поцелуй и немного смещаясь назад, чтобы приставить головку ко входу. Губы снова приложились к шее, а Хил, двинув бедрами, толкнулся в любовника.
Эштона почему-то радовал больше тот факт, что Виктор все же целует его в шею. Значит, все равно. По крайней мере, должно быть, если он перестал так упрямо обходить вниманием горло.
На движение любовника, он отозвался не менее порывисто, самостоятельно приподнимая бедра сильнее и толкаясь с гораздо большим энтузиазмом, чем любовник. Вслепую вообще отчего-то было сложно рассчитать силу.
Вик поймал движение Эштона, направляя и устанавливая ритм. С завязанными глазами парень был много иным, чем без повязки, это было даже слишком заметно, и Хил не менее заметно этим пользовался, скользя руками по бокам, закидывая ноги Эша себе на поясницу и продолжая оставлять красные пятна на шее. В этом пока Вик не усердствовал (редкие из пятен не сошли бы за пару дней), зато с чувством входил в парня, задерживаясь на крайних точках.
Эштон послушно подставлял шею, запрокидывая голову. Ему это сейчас удивительным образом нравилось, несмотря на то, что ранее он всячески противился засосам. Сейчас он чувствовал, что отметины будут, но плевал на них.
Бедрами он продолжал двигать в ритме Виктора, иногда лишь придерживая того и навязывая то, что ему нравилось больше. Но это сейчас было практически незаметно — оба партнера были заняты другим.
Руки Эш закинул за спину любовника, прижимая к себе чуть теснее, чем обычно — опять не мог контролировать силу действий. А пальцами скользил с силой по коже в ритм толчкам, оставляя в свою очередь красные следы.
Виктор действительно не особо замечал “технические” нюансы, поглощенный крепкими объятиями, врезающимися в спину пальцами и эмоциональным откликом на каждое малейшее движение. С шеи Хил снова перебрался выше, вовлекая любовника в поцелуй, а потом, прервавшись, спросил:
— Верх уступить?
Эштон замер на несколько мгновений, прекращая, кажется, даже дышать. А потом медленно кивнул. Было бы интересно попробовать любимую позу в совершенно новом спектре. И пусть он ни черта не ориентируется в пространстве, вряд ли движения будут сильно отличаться.
Виктор кивнул тоже, хотя и понимал, что Эш его совершенно не видит. А затем мягко перекатился, увлекая за собой и любовника и не давая ему сразу распрямиться. Хил снова поцеловал парня, удерживая на своей груди и толкаясь своими силами, но через некоторое время остановился, проглаживая ладонями грудную клетку, и дал понять, что передает инициативу любовнику.
— Давай, — на всякий случай проговорил он.
Эш осторожно выпрямился и попытался на пробу двинуться. Вышло немного смазано. Парень глубоко вздохнул, опустил руки вниз и скользнул ладонями по телу Виктора, ища наиболее удобную точку опоры. И только после этого снова попробовал движение.
В этот раз вышло лучше. Вдохновленный этим, парень завел свой ритм — более быстрый, немного рваный из-за того, что ощущал он себя все-таки не слишком уверенно, но все равно достаточный для удовольствия друг друга.
Виктор сначала просто откинулся, наслаждаясь ощущениями — толчками и сжимающимися вокруг члена мышцами — но потом уложил ладони парню на бедра, сглаживая и выравнивая ритм, помогая движениями своего таза. Между зубов Хил выпустил негромкий стон, когда Эштон особенно чувствительно сжался, и даже перестал двигаться, ловя момент, но затем вернулся на выбранный любовником темп, продолжая поддерживать парня.
Эштон и сам не старался сдерживать стоны в этот раз. Чувствовалось все намного лучше, чем даже снизу, когда глаза были завязаны. Тут он двигался сам, полагаясь только на инстинкты. И это было очень… остро.
Рука легла на член, массируя его в такт собственным движениям, которые немного замедлились из-за потери одной точки опоры. Но они не стали слишком медленными. Скорее, более чувственными, более яркими, заставляющими кусать парня губы не только от того, что чужой член был в нем, но и от самих нахлынувших эмоций.
Виктор оттянул руку Эштона и сам обхватил его член, позволяя парню снова опереться на обе ладони. Кисть Хил почти зафиксировал, чтобы не срывать ритма и дать Эшу самому в одинаковом темпе двигаться и на члене мужчины, и проходясь плотью в кольце ладони, ко всему прочему выбирая наиболее удобный угол. Да и скорость выбирая тоже. Парень так смотрелся до невероятного сексуальным, и Виктор очень сдерживался, чтобы не помешать ему, не вклиниться в процесс, не завалить и не нависнуть, не пожрать поцелуем, заламывая руки. Хил просто наблюдал, сжимая член любовника.
Эштон же решил поэкспериментировать, замедляя темп и начиная больше ерзать, чем ритмично двигаться, крутя задом плавно, но весьма ощутимо. Мышцы при этом продолжали ритмично сжиматься — о любовнике Эштон не забыл, — но теперь сам парень получал гораздо больше ощущений, хватая ртом воздух едва ли не двое чаще.
— Ты меня провоцируешь, — на очередном полустонущем выдохе выдавил усмешку Виктор, все же хоть как-то включаясь в процесс, а потому активнее работая ладонью по плоти любовника.
— Тебе кажется, — Эштон резче двинул бедрами, но в том же ерзующем положении. Потом осторожно склонился над Виктором, желая утянуть его в поцелуй. Губами он сначала ткнулся в подбородок, но вышел из положения, прикусив его, и уже потом добрался до губ.
Виктор со свистом выпустил воздух между зубов и обнял любовника, отвечая на поцелуй.
— Очень жаль, что всего лишь кажется, — оценил Хил, чувствительно проводя подушечкой большого пальца по головке и отверстию уретры — член Эша он до сих пор сжимал в пальцах. Прервал поцелуй мужчина только для этой фразы, снова затем прихватывая зубами губы любовника, а потом все-таки перекатился, подминая парня под себя.
Но двигаться не начал — замер, проникнув на максимум.
— Попробуй сделать тоже самое, что делал, — хмыкнул Виктор, прихватывая губами мочку уха Эштона.
Эштон приподнял бедра, начиная плавно ими качать. Ощущения были еще лучше. Он обхватил Виктора за шею, привлекая к себе и шумно дыша ему на ухо.
Головка члена проходилось прямиком по простате, заставляя его сильнее выгибаться и еще больше впиваться пальцами в спину любовника с негромкими, но вполне искренними стонами.
Виктор жарко выдохнул Эштону на ухо, так же включаясь в движение и толкаясь навстречу, не в силах не делать вообще ничего, особенно с учетом стонов. Губы шарили по шее любовника, Виктор придерживал парня, сжимая бока и обнимая, и понемногу срывался, увеличивая темп, резче проходясь по простате и явно выходя на финишную прямую. Через некоторое время Вика накрыл оргазм, мужчина на выдохе сильнее прихватил зубами кожу на плече, но двигаться не перестал, доводя до конца Эштона.
Эштон поддался на движения любовника, выгибаясь в оргазме. Тяжело выдохнув и стиснув плечи любовника, парень потянулся к поясу, чтобы его стянуть вниз и вздохнуть с облегчением. Как бы он себя не вел, завязанные глаза его смущали.
— Тебе идет, — поделился Виктор, расслабленно укладываясь рядом с Эшем так, чтобы тому не было видно правого глаза. Мужчина вплелся пальцами в волосы любовнику и чуть придвинулся, вовлекая его в поцелуй — теперь совсем мягкий и размеренный.
— Все нормально? — осведомился Хил.
— После секса? Вполне нормально. Даже отлично, — фыркнул Эштон, перекатываясь набок и устраиваясь под боком у любовника удобнее. — В этот раз я был не таким уж и беззащитным, заметил?
— После завязанных глаз, — в тон фыркнул Виктор. — Заметил. Но это не умаляет того, что выглядишь ты шикарно, — поделился Хил, цокнув языком, а потом приподнял подбородок Эштона, рассматривая горло. Движение было мягким и ни к чему не принуждало — парень мог взбрыкнуть, и Виктор бы ничего не сказал.