Виктор зарылся в волосы любовника носом.
— От тебя это не зависело. Вот моя логика.
Эштон расслаблено откинулся затылком на плечо любовника и вновь выдохнул. Такое объяснение ему нравилось гораздо больше. Оно хотя бы вносило ясность. Правда, злости Эштона на самого себя не умаляло. Но с этим он разберется позже, когда сможет побыть один. Когда действительно сможет, а не побежит спустя пару часов к Виктору, поняв, что от самого себя готов на стену лезть.
— Если так, то я тебе верю, — кивнул он, прикрывая глаза. Массаж, секс и горячая вода вновь делали свое дело, когда Эш наконец расслабился.
— Это хорошо, — кивнул Виктор, мягко подтягивая парня выше, и любовно прошелся легкими поцелуями по уху и шее, едва-едва прихватывая кожу губами. Хил тоже был расслаблен теперь и потому еще сильнее тянулся за контактом.
— У тебя очень красивая шея, — добавил мужчина, касаясь языком кадыка. Виктора совсем разморило, и он был готов лобызать Эштона долго и с чувством. И даже еще раз его поиметь. К тому все, кажется, и шло, потому что ладони Вика уже спустились с груди парня на живот.
Эштон чуть откинул голову набок, давая больший доступ к шее, и фыркнул:
— Я помню. Ты все еще хочешь наградить ее ошейником за красоту. Или прошло уже?
Он говорил без язвительности, скорее просто с легкой усмешкой. Тоже был слишком расслаблен, чтобы проявлять какие-то негативные чувства. Глаза он так и не открыл, даже когда почувствовал ладони на животе. Раньше бы сразу открыл , но после опыта с повязкой он мог себе позволить не напрягаться от одних только прикосновений.
— Не прошло, — отозвался мужчина, спускаясь ладонью ниже пупка и приглаживая бедренные косточки. — Я все еще считаю, что тебе бы очень пошло носить ошейник. А ты все еще против. Или прошло уже? — в тон поинтересовался Хил, продолжая целовать шею.
— Я все еще против и никогда не буду “за”, — сказал Эш, закинув руку за шею любовника. — Пусть у тебя будут мечты.
Виктор хмыкнул, накрывая ладонью пах любовника и сжимая член в пальцах.
— Твой выбор, — отозвался он, массируя мошонку. — Продолжим?
— Тебе явно никогда не хватает одного раза, да? — фыркнул Эштон, выворачивая голову и касаясь губами его шеи. — Откуда столько сил?
— Ты на спринте, я на марафоне, — с шутливой усмешкой отозвался Виктор, подставляясь под касания. — По-моему, ответ очевиден.
— Для меня не совсем, — сказал Эштон, проводя языком по шее и прикусывая кожу зубами. — Только не говори мне, что будешь иметь меня в воде.
— В воде не буду — соседей затопим.
Хил увернулся от дальнейших касаний, чтобы повторить их на шее Эштона. Пальцы все так же двигались по плоти парня, а второй рукой Вик обнимал любовника поперек тела.
— Но из ванной можно не вылезать.
— Ты хочешь биться задницей о холодную эмаль? — фыркнул Эштон, невольно толкнувшись в руку любовника, а потом весьма ощутимо поерзал по его паху бедрами.
— Воду не обязательно спускать полностью, — отозвался Виктор, с силой удерживая любовника от движений и продолжая массировать член в горячей воде. — А в начале — вообще не нужно. Минет в качестве аперитива?
— О, ты предлагаешь нырять мне под воду? — приподнял он брови, зная, что Виктор его все равно не видит. Впрочем, было все равно. По голосу и так были слышны интонации. — Тебе нравится экстремальный секс, что бы ты не говорил.
— Нырять не предлагаю, — отозвался Хил, вылизывая Эштону шею, — уж ради тебя я таз приподниму. А “экстремальный” — не равен сексу в общественном месте. А мы, кажется, говорили именно о таком. От тех слов я и не отрекаюсь.
— Ты просто явно не пробовал секса в общественном месте, — сказал Эш, немного отстраняясь, а потом и вовсе разворачиваясь к нему лицом, в свою очередь припадая к шее и спускаясь чуть ниже. На самом деле, было невероятно неудобно — ванна была совершенно стандартных размеров.
— И не собираюсь, — фыркнул Виктор, перекидывая руки через бортики и немного приподнимаясь. — Лучше ляг, — предложил он. — Так удобнее, чем на карачках и не зная куда колени деть. Терпеть не могу, когда в любой момент могут отвлечь, — вернулся Хил к теме. — Я люблю быть поглощенным процессом, в общественном месте этого нет — нет и кайфа от секса.
— Я же говорю — ты не пробовал, потому и не понимаешь. А процессом ты весьма поглощен во время всего, — Эштон попытался уместиться в ванне, вышло не очень, но его это не слишком расстроило. Он спустился поцелуями уже на грудь, кладя ладонь на приподнявшийся член любовника и сжимая его.
— Да, кроме того, когда меня отвлекают. Не собираюсь делить свой секс со зрителями, — отозвался Хил, отодвигаясь и усаживаясь почти прямо, чтобы освободить больше места.
— То есть во всеобщей оргии тебя никто не отвлекал? — Эштон поднял голову и выразительно посмотрел на любовника. — Как тебя вообще там никто не трахнул?
— Оргия это оргия, да и давно было, — Хил кивнул на пах, намекая, что останавливаться не стоит. — Да и насильно бы не поимели, а я обозначился.
Эштон закатил глаза и опустился уже к паху любовника, решив, что разговор он может продолжить и после минета.
Проведя по головке языком, он опустился к основанию по всей длине и обратно, и только потом вобрал член в рот, пока только неспешно двигая языком, ожидая, когда Виктор возбудится окончательно.
Хил себя ждать не заставил, наблюдая за действиями Эштона. Мужчина старался не особо качать бедрами навстречу языку, чтобы не волновать и не выплескивать воду.
— Давай активнее, — хмыкнул он, приподнимая бедра выше. — А то как в первый раз.
С “первым разом” Виктор, конечно, сильно утрировал, но по сравнению с обычным минетом в исполнении Эштона, можно было сказать и так.
— Тебе не нравятся неопытные девственники? — Эштон снова отвлекся, но теперь немного по-другому. Он локтем уперся о дно ванной, а другой перехватил член у основания, продолжая ласкать его языком, при этом смотря на Виктора и умудряясь еще говорить. — Которые безвольно отдаются тебе, подчиняются и страстно стонут?
— Либо орут, ибо больно, либо наебались с пластиком так, что аж засасывает, — скептично отозвался Хил, явно утрируя, но имея долю правды в словах. — Хотя, конечно, приятно быть первым. Если выпадал случай, я не отказывался. А ты к этому как? Наверняка, доводилось и сверху, и снизу бывать с неопытными.
Виктор глубоко вдохнул на очередном движении, но взял себя в руки и снова посмотрел на Эша.
— Сверху ни разу первым не был. Даже самые скромные оказывались весьма не неопытными, хотя все равно смущались. Меня это раздражало. А вот неопытные активы у меня были. Забавно было развращать таких, ибо парочка из них считала себя явными гетеро. — он наконец прекратил болтать и обхватил член губами, насаживаясь на него ртом.
— И, полагаю, все они после тебя только укрепились в этой мысли, — провокационно хохотнул Виктор, прихватывая зубами нижнюю губу.
— Боюсь, что нет, — ответил Эш, вновь быстро глянув на Виктора, а потом вернулся к своему делу, увеличивая ритм движений и теперь с привычной легкостью расслабляя горло, чтобы пропустить член в вибрирующую глотку.
Виктор поддерживать тему больше не пытался — не смотря на не особо яркий ответ, Эштон красноречиво уделал Хила всем последовавшим. Вик сдавленно выдохнул, не особо скрывая примешавшийся стон: возбужденная плоть, теплый рот, обволакивающие вибрации и горячая вода вокруг мошонки — все это просто невозможно было игнорировать. Хотелось привычно вплестись пальцами в волосы, но терять опору, наоборот, не хотелось. И Виктор решил терпеть, все же раскачивая бедрами и немного расплескивая воду. Плюнув, он нащупал (что было весьма сложно с учетом взаимной камасутры) ногой кольцо затычки и выдернул ее, планируя спустить часть воды.