52, — думал я. Нажми цифру 52. Капуста. Она медлила. Она не дрожала, подобно Крыске, но почему-то медлила. Растерялась, что ли? Мальчуган тянул ее в сторону, где лежали шоколад и газеты. Женщина не находила нужную цифру. Меня бросило в жар. Молодая женщина, мать ребенка, не находила на весах слово «капуста». Я взмок, пот катил ручьями. Она нашла указатели «красный и зеленый перец», она нашла указатели «помидоры» и «картофель», она нашла указатели «репа» и «сельдерей». Но, несмотря на то что «капуста» была обозначена рядом с «репой», она не в состоянии была нажать на кнопку своим окрашенным в ярко-красный цвет ногтем. 52, — думал я. Снова одно и то же. Еще одна попытка. 52, — капуста. 52, — капуста. Картофель, репа, капуста. Картофель, репа, капуста. Мальчуган начал реветь и бить ее по бедру. Он хотел «околад, околад, околад». Женщина продолжала искать 52 — капусту. Я стоял и потел с головы до ног. Пакет с помидорами давил свинцовой тяжестью. Стояла ли позади меня Ригемур Йельсен? Не оборачивайся только, Эллинг! Будь мужественным и стой смирно. 52 — капуста. 49, 50, 51 — капуста. 52 — капуста.
Там! Правильно! Наконец, женщина вступила во взаимодействие с цифрой 52 — капуста. Она вытащила чек и влепила мальчугану хорошую оплеуху за его поведение. Теперь моя очередь. Где помидоры, Эллинг? Не так давно ты видел эту клеточку. Два сорта. Большие, называемые «мясными» помидоры (их сейчас нет в продаже) и маленькие бесцветные голландские. Стоят рядом. Смотри внимательно: Лук-порей, сельдерей, морковь. Перец — зеленый, желтый и красный… 52 — капуста.
«13, — сказал кто-то позади меня. Женский голос. — Помидоры под номером 13».
Послышалось ли мне? Чуть-чуть раздражение в голосе? Уверенности не было. Но говорили на диалекте, на диалекте восточных районов страны. Одна мысль, что Ригемур Йельсен теперь, со всей очевидностью, стояла позади меня и чуть-чуть раздраженным тоном руководила моими действиями — где нажать кнопку, чтобы выяснить, сколько стоят пять помидоров из Голландии, взвинтила меня. Голова пошла кругом. Не оборачивайся, Эллинг! Нажми на 13. Я нажимаю на 13. Приклеиваю бумажку с ценой на полиэтиленовый пакет и… оборачиваюсь.
Крыска! Я ужаснулся. Крыска стояла так близко, что я видел ее ноздри изнутри!
Мне стало дурно, мне стало плохо. Хотелось бежать без оглядки. Бог с ними, с голландскими помидорами! К чему они мне? Я должен немедленно отыскать Ригемур Йельсен. Значит, вопреки здравому смыслу она не пошла в ту сторону, где стояли ящики с пивом и минеральной водой, и, следовательно, если рассуждать логически, она должна пойти той же дорогой, которая привела ее к мясному прилавку. Почему? Может, она забыла что-то? Нет, не может быть! Это не в ее характере. И тут я понял. После долгих размышлений перед стойкой с йогуртами Ригемур Йельсен свернула за угол у мясного прилавка, где были выставлены стиральные порошки и предметы личной гигиены. Вероятно, она намеревалась взять там то или другое, но, заметив отсутствие очереди у мясного прилавка, поспешила туда. Явной необходимости, собственно говоря, в этом поступке не было. Времени у Ригемур Йельсен, по всей видимости, было предостаточно. Она реагировала, очевидно, инстинктивно. Как настоящая хозяйка, как мать многочисленного семейства, привыкшая из года в год к рациональному распределению своего дня. Это у нее в крови сидело. Впрочем, как, вероятно, у каждой женщины.
Так оно и есть. Когда я завернул за угол, где полки с сухарями и хрустящими хлебцами разных сортов и фирм сменялись полками с хозяйственными товарами, где на переднем плане красовались мыло и стиральные порошки, я увидел, что она взяла с полки «экономный» пакет стирального порошка «ОМО». «Экономный» — значит больше обычного в размерах и дешевле. Я прошел мимо нее и взял с полки новую зубную щетку, а полиэтиленовый пакет с проклятыми помидорами незаметно засунул за рулоны с туалетной бумагой.