— И ты?..
— И я легла.
— А он?
— А он сбрил! Сначала ножницами кромсал, а потом добривал уже твоей бритвой электрической, которая для ног.
— Господи… — Тишь, чувствуя, что пылает уже не только шевелюрой, но теперь еще ушами и щеками, провела ладонью по лицу. — А ты эти подробности чудные откуда знаешь?
— Подсматривала. А что? Я улягусь, как дурочка, а он так бородатым и будет ходить?
— Мышь!
— А давай его у нас оставим?
— Кого? Клюева?!
— Его, вообще-то, Ильей зовут.
— Да знаю я! Но, Мышь, как ты себе это представляешь? Он ведь не игрушка и даже не щенок…
— Всего лишь Дед Маразм, — сахарным голосом произнес из коридора явно все слышавший Клюев и вновь вдвинулся в Машкину комнату.
На этот раз он оказался одет в привычное офисное — видимо, в то, в чем и был вчера вечером. И все равно выглядел настолько странно, что трудно было отвести глаза от его чисто выбритого лица. Ну реально мужик вместе с волосней с подбородка лет двадцать снял!
— Я должна извиниться, Илья Иванович… — заблеяла Тиша.
— Вне всяких сомнений, Григорьева. Но позже. — Взгляд Клюева скользнул на Мышь. — Так. Что касается дежурства на праздники. Теперь мне многое стало понятно. Спасибо Маше, объяснила. Внятно и без встречных… эмоций, в отличие от вас. Так что вопрос снят. Занимайтесь ребенком. Это важнее. На время каникул можете…
— А мы завтра на каток идем, — влезла Мышь с самым невинным видом. — Спорим, ты на коньках уже и забыл как кататься?
— Я, конечно, по мнению твоей мамы давно в маразме, но все же не до такой степени.
— И «пистолетик» делать умеешь?
— Эмм…
— Спорим, свалишься?
— Мышь, — тревожно зашипела Тиша, посматривая на начальство.
По-прежнему было дико неловко… И в то же время как-то, что ли, смешно от одной только картинки: Клюв на катке делает «пистолетик»! С другой стороны, он ведь тоже человек… И тоже может…
— Пойдешь с нами? — тем временем гнула свое Мышь, всегда отличавшаяся удивительным упорством в достижении целей.
— Я должен подумать.
— Взрослые всегда так говорят, когда делать и не собираются.
— Ты очень умная девочка.
— Я знаю. Ты ведь маму не уволишь из-за того, что она тебя Маразмом обозвала?
— Нет, не уволю, — рассмеялся Клюев и, развернувшись, отправился в сторону прихожей.
Глава 3
Можно было бы сказать, что после его ухода Тиша испытала истинное облегчение, но это оказалось бы только частью правды. Во-первых, на душу давил пока что не пережитый, не переваренный стыд за свое поведение, с подробностями которого еще только предстояло ознакомиться, допросив сослуживцев. А во-вторых, страшил этот самый разбор полетов в начальственном кабинете.
Не было сомнений, что он состоится и что Клюв про свое желание расставить точки над «ё» не забудет. Так что в течение всех праздников: дома за Новогодним столом под Кремлевские куранты, на катке под все того же Киркорова (чтоб ему тазиком да по зайке с яйками!), на детской елке в цирке, в кукольном театре и в совершенно шикарном Палеонтологическом музее, куда по настоянию Мыши пришлось взять еще и соседского Петьку, — Тиша думала только об одном. О Клюве, за каким-то хреном ночевавшем в квартире своей сотрудницы. Зачем? Почему не уехал, доставив до дома свою непутевую подчиненную? С чего пошел на поводу у Мыши и реально принялся бриться — в чужой ванной и чужой бритвой? Что и кому хотел этим показать?.. И главное, что теперь будет с самой Тишей?
Частичный ответ на этот вопрос она получила в первый же рабочий день. И не от Клюва, а от Сашки Петрыкиной.
— Ну и что? Как он в постели? — спросила она и даже как-то вроде оскалилась.
— Кто? — не поняла Тиша, на всякий случай отступая в сторону.
— Можешь гордиться. Первой заполучила! Но мы еще посмотрим! Посмотрим, кто кого, Григорьева! Такого мужика еще удержать надо суметь!
— Какого? Ты, Саш, бредишь на почве недотраха?
— Нету у меня никакого недотраха! — еще сильнее окрысилась Петрыкина и уже развернулась, чтобы уходить, когда Тиша, вдруг кое-что все-таки вкурившая, ухватила ее на рукав.
— Погоди! Ты что, про Клюва?
— Ты издеваешься, да? — пытаясь выдраться из захвата, огрызнулась Петрыкина. — Я же видела, как ты на корпоративе висла на нем!
— Да я на ногах не стояла, Саш! Потому и висла. Не помню вообще ничего. Утром дочь рассказала, что Клюв меня до дома довез и ей на попечение сдал. Стыдно — жесть как. А ты что решила?