Глава 1. В которой Даша приобретает нового ученика и не слишком этому радуется
Глава 1. В которой Даша приобретает нового ученика и не слишком этому радуется
Осенний сон крепок. Его всегда недостаточно. Солнце слабеет, сны становятся слаще, а постель мягче.
Я рано ложусь спать, после книги и пары минут нежностей с Марьванной. Телевизор почти не смотрю, только новости иногда, в социальных сетях не сижу- не вижу в них смысла (честное слово, пыталась приобщиться-пристраститься, даже нашла нескольких онлайн-друзей, но потом сдулась). Подруги у меня все во плоти. Пьют у меня чай, едят плюшки, а потом, раскаявшись, пытаются плоть свою умерщвлять диетами. Получается у них не очень — плюшки у меня вкусные, по бабушкиному рецепту.
Сама я к выпечке почти равнодушна, а вот поспать люблю. Мне часто снятся сны, яркие, неотличимые от реальности, но о них я даже близким подругам не рассказываю, боюсь, что те организуют для меня добровольно-принудительный визит к психиатру.
В остальном жизнь моя размеренна и заурядна. Каждое утро, кроме воскресенья, подъем в шесть тридцать, сборы и путь на работу. В теплое время я хожу пешком, в холодное сажусь на маршрутку. Городок у нас небольшой: двадцать школ, один колледж, один крупный торговый центр, два гипермаркета, две библиотеки. Я работаю в школе номер четыре, преподаю русский и литературу. Пару лет назад чуть не вышла замуж, но, как говорится, не сложилось-не сошлось. Сейчас, по прошествии времени, очень рада тому, что не сложилось, ибо есть браки по любви, есть по расчету, а есть по отчаянию, когда лишь бы кто, но чтоб рядом. От такого вот варианта номер три Бог меня и уберег два года назад, когда умерла бабушка.
Моя жизнь меня устраивает. Лишь бы снились сны.
***
Семья с первого взгляда показалась мне незаурядной: отец, мать и круглоголовый сынишка лет шестнадцати на вид. Все трое с растерянным выражением на лицах крупногабаритно продвигались по коридору в самый разгар большой перемены. Наша школа на большой перемене представляет то, что завуч по воспитательной работе Лариса Ивановна называет «кишмя кишат»: школа маленькая, учеников много, коридоры узкие, дети шумные — на мой взгляд, просто веселые. Я вообще маневренная, поэтому детскую толчею люблю. Бабушка всегда говорила: «Не тушите детский смех, на него еще пожарных найдется».
Мама, папа и мальчик были в нашем коридоре, как в бурном море корабли: торчали из волн носами и бортами. Судя по характерным внешним признакам, представители национальных меньшинств. Отец — скульптурный этюд «Живая Глина»; мама — хранительница очага и входной двери (если встанет у вас на пути в дверном проеме, ни одной щелочки не оставит по причине выдающихся форм), сын — обладатель низкого лба, широкой грудной клетки и короткой шеи. Меня немного обеспокоил вопрос, в какой класс определят нового ученика (в том, что родители привели записать отпрыска в нашу школу, я не сомневалась). Уже вечером секретарша Лена сообщила мне, что «ребенка» (мальчику оказалось четырнадцать с небольшим), записали в мой шестой «бэ», что семья — беженцы из горячей точки, из какой, она так и не разобралась:
— Вообще ни слова не поняла, я ей: имя-отчество, а она мне: вот муж мой, я его жена, я — жена Теклака, а отец у нас — Бадын! Какой Бадын? Родственники что-ли двоюродные, или у них все там Бадыны? Короче, вместо паспортов и свидетельств у них справки из миграционной службы, она по документам — Роза Бадыновна Бадынова, отец — Теклак Бадынович Бадынов, а сын — Бадын Теклакович Бадынов! Ну ты прикинь, мне столько документов заполнять, а тут то Бадын, то Бадынович! Мальчика я записала как Бориса, а то ему проходу в школе не дадут, задразнят. Сразу говорю, он по-русски, как те равшаны и джамшуты, что нам ремонт делали в прошлом году. Сергей Антонович велел поработать.
Дальше из слов Леночки следовало, что школы у переселенцев в их горячей точке не было почти никакой, но мальчик уже год на домашнем обучении, что у семьи куча справок из соцзащиты, что произвели они на нашего Сергея Антоновича своей социальной незащищенностью доселе невиданное впечатление. В шестой класс подростка пришлось засунуть, потому что в пятый (а лучше в четвертый) совсем курам на смех. Леночка подозревала, что семейство находится под программой защиты свидетелей, потому что документов на ребенка пришло с гулькин нос, а некоторые вообще не пришли — оказались под грифом «для внутреннего пользования».
На следующий день, в среду, первым уроком была литература. Борис Теклакович Бадынов возвышался среди моих шестиклашек, как дуб среди спелых колосков. Никто, естественно, пока его не задирал; именитые хулиганы, вроде Коли Измайлова и Джамиля Ибрагимова, только присматривались. Но, судя по их взглядам, будут скоро в моем классе разборки.