Египтяне иногда утверждают, что Египет является центром мира. Это безусловно несколько преувеличено, но нам, чехам, с национальной точки зрения это вполне понятно. Мы привыкли к сознательным и весьма скромным преувеличениям. Ведь Чехию часто называли «сердцем Европы», «центром Европы», «перекрестком Европы» и т. д. Не последнее место среди подобных определений занимает изречение Бисмарка: «Кто хозяин Чехии — тот хозяин Европы!».
Разумеется тот факт, что Египет был житницей Рима, явно недостаточен для исторического обоснования этой концепции египтян. Гораздо большее значение имело его стратегическое положение, открывавшее удобный путь на восток. Поэтому всевозможные попытки завоевания мирового господства или по крайней мере императорской власти предусматривали покорение Египта.
Исключение составляет, пожалуй, лишь захват Египта нубийцами и гиксосами. Эти две оккупации — случайное недоразумение истории.
Столетнее господство гиксосов — пастушеских племен, спустившихся с сирийско-палестинских гор, — завершилось победоносным восстанием, изгнанием оккупантов из страны и даже истреблением гиксосов как народа[27].
Нубия, южный сосед Египта, полностью заимствовала египетскую культуру, религию и государственное устройство. Нубийские цари исповедовали ту же веру, что и египтяне, и потому владычество этих черных царей как будто не воспринималось в Египте как оккупация. Они вошли в историческую хронологию как XXV династия.
В 1730 году нашей эры Пианхи, царь страны, расположенной на четвертом нильском пороге, завоевал Верхний Египет, а нубийский царь Шабака нанес тяжелое поражение царю Нижнего Египта Бокхорсу, предал его якобы сожжению и объединил весь Египет под властью династии, правившей с 726 по 686 год до нашей эры.
Но всем завоевателям, стремившимся к великодержавной власти, всегда приходилось считаться с Египтом. Безразлично, были ли это персы, греки, римляне, турки, англичане или нацисты. В результате похода древнеперсидского царя Камбиза в VI веке до нашей эры в Египте устанавливается господство персов. После Марафонской битвы египтяне попытались сбросить власть Дария, но его сын Ксеркс снова превратил Египет в персидскую сатрапию. Позже Артаксеркс подавил народное восстание, а вождя его приказал распять.
Несмотря на восстания, которые доказывают, что всем народам не по душе, когда в их дела вмешиваются посторонние, нет оснований утверждать, что персы сильно притесняли египтян с точки зрения национальной или религиозной. Кстати, во времена правления Артаксеркса в Египет прибыл Геродот.
Царь Неферхепрур Уаенра Аменхотеп IV, философ на троне, энергичный правитель, фанатик правды и муж красивейшей женщины того времени, Нефертити, своей собственной сестры, предпринял первую попытку порвать с иерархией различных божеств, во всяком случае освободиться из-под влияния их жрецов. Это был человек весьма реалистических взглядов. В противовес классической традиции рассудочного и элегантного стиля Аменхотеп IV требовал от искусства правдивого-изображения действительности даже при создании его собственных портретов, хотя был человеком хилым, с физическими недостатками.
Поскольку составной частью в слове Аменхотеп было имя Амона[28], царь принял новое имя Эхнатон[29], Основная концепция религиозного мировоззрения бесспорно вытекала из его программы государственного устройства. Очевидно, он хотел дать всем народам своего государства единого и почти реального бога — Солнце. Солнце, существовавшее с первых дней сотворения мира, солнце — источник жизни. Оно одаряет каждый народ всем необходимым и никто не должен посягать на богатства другой страны. Царь Эхнатон даже сложил оду в честь Солнца.
После смерти Эхнатона его учение, не нашедшее поддержки, пришло в упадок, а правительство из города Ахетатона (Тель-эль-Амарна) вернулось в Уасет (Фивы), резиденцию бога Амона.
Когда в страну вторглись арабы, то ряд арабских племен поселился в долине Нила. Связи Египта с Западной Европой сократились.
В период арабского завоевания вся государственная жизнь Египта была подчинена арабскому халифату в-Медине, Дамаске и Багдаде[30]. Во всех административных органах восседали арабские чиновники, говорящие только по-арабски. К греческому и коптскому языкам и коптским местным диалектам, зачастую резко отличавшимся друг от друга, добавился еще арабский язык правящей верхушки и переселенцев.
С этого периода начинается создание современной египетской нации, сопровождавшееся исламизацией и арабизацией. Впрочем, кажется, арабизация предшествовала исламизации. В разговорной речи греческий язык утратил свой raison d’etre[31], поскольку связи с торговой и особенно с духовной жизнью Средиземноморья были прерваны. Коптский язык все больше и больше оттеснялся в монастыри, в то время как в городах, а потом и в деревнях в разговорную речь все сильнее проникали элементы арабского языка. Рассеянные по всей стране арабы не признавали местной речи. И наоборот, местное население быстро привыкло к арабской. В административных органах иначе как на арабском не говорили. Постепенно коптский язык стал для коптов так же непонятен, как, скажем, латинский для католиков. Коптский язык стал церковным, мертвым языком. В торговой жизни, в речи простого народа и интеллигенции его окончательно вытеснил арабский.
И когда на востоке, в Персии, исламу угрожали монголы, а на западе, в Испании — христианские князьки, Египет — остров мира — превратился в центр мусульманской культуры.
Мусульманская культура в Египте избежала упадка. Аль-Каир (древнее название Каир аль-Миуззия) уже в 1000 году превратился в богатый и культурный центр. Несколько позже университет Аль-Азхар становится мусульманской Александрией.
Сегодня мы можем сказать, что существует египетская нация, говорящая на арабском языке и исповедующая, за исключением коптского религиозного меньшинства, ислам.
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА
Современные египтяне и особенно египтологи, считающие, вероятно, себя более египтянами, чем исконные уроженцы Египта, не любят, когда о древнеегипетских царях говорят в легкомысленном тоне, как, например, Плутарх о Клеопатре.
Виной всему Плутарх.
Родился Плутарх в 46 году в Херонее (в Беотии). С юных лет он проявлял огромный интерес к людям. Позже, когда, по всей вероятности, он установил, что людей слишком много и все они разные, он ограничил свой интерес лишь людьми выдающимися. Учился Плутарх в Греции и Риме. Учился блестяще. Римляне говорили, что присущая ему страсть к сплетням и клевете — черта чисто греческая. Греки же утверждали, что его пристрастие к скабрезным историям и легкомысленной литературе — свойство римского характера. Но безусловно одно: Плутарх понимал толк в жизни, был образованным человеком и разбирался в людях. Впрочем, вполне вероятно (у некоторых историков, особенно у историков искусства, частенько так и бывает), что то, чего он не знал, он просто домысливал, например о Клеопатре.
От Пхатона нам известно, что Клеопатра была прекрасна, но Плутарху этого мало. В своей книге «Сравнительные жизнеописания» он пишет следующее: «Но вернемся к Клеопатре. Платон допускает, что она знала четыре способа пленять мужчин, но в действительности она знала их тысячи».
А на другой странице своего объемистого труда, который местами походит скорее на сборник анекдотов, чем на историю, Плутарх так описывает Клеопатру:
«Красота ее якобы не была так уж замечательна, чтобы с ней никто не мог сравниться или чтобы она ошеломляла всякого, увидавшего ее. Но обаяние этой женщины очаровывало всех, и было совершенно неотразимо. Обаяние в сочетании с блестящим даром остроумного красноречия и ее характером, проявлявшимся буквально в каждом ее поступке и каждом слове, действовали магически. И даже звук ее голоса доставлял наслаждение, когда она, точно касаясь струн, с легкостью-переходила с одного языка на другой: мало с кем из варварских народов она говорила с помощью переводчика. Она в совершенстве овладела эфиопским, троглодитским, еврейским, арабским, сирийским и многими другими языками. Это было тем более удивительно, Что ее царственные предки не прилагали никаких усилий, чтобы выучить прилично египетский, а некоторые из них даже не утруждали себя, чтобы, скажем, научиться македонскому».