— Это я и имела в виду, говоря о связи. Или, правильнее, точке соприкосновения. Свидетели видели больше половины из них во время прыжка: им никто не помогал. И полицейские не нашли ничего необычного в личной жизни девочек. Они не сидели на наркотиках, не попадали в сети религиозных сектантов. Стопроцентные, классические самоубийства — в какой-то момент у них стало так тяжело на душе, что, не думая ни о ком, они взяли и убили себя. Потому-то полицейские и не интересуются этими случаями слишком сильно.
— Вы хотите сказать, они и не собирались оставлять посмертных записок? — с сомнением в голосе поинтересовался я.
— Скорее всего, — кивнула Тоуко-сан.
Но разве такое возможно?
Задумавшись над этим противоречием, я взял кружку и отхлебнул ароматную горькую жидкость.
Почему же они ничего не оставили? Как правило, люди не убивают себя, не объяснив, что они хотят этим доказать, не оставив завещания.
Завещание — последняя ниточка, связывающая с реальным миром. Когда человек, сломавшись под невыносимым грузом реальности, вынужден покончить собой, он цепляется за эту возможность, чтобы бросить жестокому миру в лицо свое проклятие, сделать так, чтобы все узнали причину его гибели.
Самоубийство без выражения последнего желания.
Если они ушли, не заботясь об этом, то, получается, их уже ничто не связывало с этим миром. Они хотели исчезнуть без следа. Наверное, это можно назвать идеальным самоубийством. Хотя постойте, идеальное самоубийство должно быть обустроено так, чтобы не было не только посмертной записки, но и сама смерть осталась никем не замеченной.
Но ведь прыжок с крыши не отнесешь к идеальным самоубийствам. Смерть, немедленно привлекающая внимание множества людей — это уже само по себе посмертное послание.
Что же получается?
Возможно, была иная причина. Кто-нибудь украл их волю, заставил так поступить?.. Нет, тогда это уже не было бы самоубийством.
Единственный логический ответ, который остается — это были просто несчастные случаи?
Девушки не собирались умирать. Поэтому и не было причины писать посмертные записки. Как будто они попали в аварию, выбежав ненадолго из дома.
Именно так и говорила Шики прошлой ночью.
Но, когда я попытался представить себе причину, которая заставила вышедших прогуляться девушек спрыгнуть с крыши, ход моих мыслей застопорился.
— Самоубийства закончатся на цифре восемь. Некоторое время их не будет.
Реплика Шики прервала мои размышления.
До сих пор она выглядела так, словно ее совершенно не интересует эта тема.
— Откуда ты знаешь?
Не спросить я не мог.
Шики отвела взгляд.
— Сходила и посмотрела. Там парили только восемь.
Ее красиво очерченные губы легко произнесли эти невозможные слова.
— Вот как? Оказывается, их было так много? И ты знала, сколько их, с самого начала, Шики?
— Да. Я закрыла этот вопрос. Поставила точку. Но девушки, думаю, еще останутся там еще ненадолго. Не скажу, что это меня радует… Кстати, Тоуко, неужели все люди, которые могут летать хоть немного, кончают так же печально?
— Не знаю. Все люди разные, но из тех, кто пытался летать, используя лишь человеческие силы, пока никто не преуспел. Слова «полет» и «падение» неразрывно связаны. Но чем больше тебя одолевает жажда полета, тем быстрее ты забываешь об этом. И даже после смерти рвешься ввысь, пытаясь прикоснуться к небесам. Бесконечное падение, но не вниз, а вверх, в небо.
Ответ Тоуко-сан заставил Шики нахмуриться.
Она рассердилась… но почему?
Я осторожно спросил:
— Э-э, послушайте, о чем вы говорите? Не понимаю.
— О призраке на вершине здания Фудзё, — ответила Тоуко-сан. — Не видела его своими глазами, и не могу сказать, какова была его природа. Я даже подумывала сходить и посмотреть, когда выдастся свободная минутка, но, раз Шики уже уничтожила его, мы так и не узнаем, что это было.
Вот как. Они действительно рассуждали о потусторонних вещах.
Можно было сразу догадаться, увидав Тоуко-сан без очков.
— Ты ведь слышал историю о девушках, которых Шики видела парящими над зданием Фудзё? Это еще не все — люди говорили, что вокруг них скользила еще какая-то призрачная фигура. Может быть, они оставались над заданием Фудзё потому, что попались в чью-то сеть?
Эта история, которая становилась все сложнее и запутаннее, совершенно мне не нравилась.
Словно для того, чтобы озадачить меня еще больше, Тоуко-сан подвела итог:
— Другими словами, над Фудзё парил всего один человек и вокруг него — тени девушек, покончивших с собой. Призрачные. Понимаешь?