Предположим, дровосек рубит дерево топором. Он не может делать это без топора, и все же мы никогда не думаем о дровосеке, как о комбинации человек — топор. Дровосек — это человек, а топор — это просто его орудие. Точно так же нуклеиновая кислота может оказаться неспособной выполнять свои функции без ферментов, но ферменты — это всего лишь ее орудие, а вот главное — все-таки она сама.
Кстати, топор, которым дровосек рубит дерево, может оказаться как его собственным, так и ворованным. Это характеризует его или как честного человека, или как вора, но в любом случае он дровосек, занимающийся своим делом. Так и вирус, выполняющий свои функции, является живым организмом независимо от того, принадлежат ему ферменты или нет.
Что касается моего определения живых организмов, говорящего, что они должны состоять из нуклеиновых кислот, то оно с этой точки зрения правомерно.
Необходимо, конечно, помнить, что живой организм — это нечто большее, чем составляющая его нуклеиновая кислота и составляющие его клетки. Как я уже говорил в этой главе, живой организм построен из отдельных частей, которые еще и соответствующим образом организованы в единое целое.
Есть некоторые биологи, которые порицают усиленный интерес к ДНК в нынешних биологических и биохимических исследованиях. Они считают, что проблемой организации пренебрегают ради изучения отдельных частей, и я должен признать, что их опасения до некоторой степени оправданны.
Тем не менее я также считаю, что мы никогда не поймем организацию, пока тщательно не разберемся в тех составных частях, которые подлежат организации, и надеюсь, что, когда молекула ДНК будет разобрана по косточкам и выставлена для всеобщего обозрения, многие явления, которые сегодня загадочны (и организация в том числе), точно станут на свое место.
4. Жизнь в той ее форме, которая нам неизвестна
Нет худа без добра. И вот вам пример.
Однажды мои дети упросили меня сводить их на фильм о чудовищах, который рекламировался по телевидению.
«Это научная фантастика», — пояснили они. Что такое научная фантастика, дети точно не знали, а так как папа пишет что-то вроде этого, то они сочли такой аргумент весьма убедительным.
Я пытался объяснить им, что, насколько я понимаю, фильм этот вовсе не научно-фантастический, но, хотя логика и была на моей стороне, все решили децибелы, которыми измерялась мощь детского хора.
И я встал в очередь, растянувшуюся на два квартала. Здесь были мальчишки со всей округи и приблудившийся взрослый, который неумело притворялся, будто ждет автобуса и вот-вот уедет. Погода была типичная для ранней весны в Новой Англии (сеялась мерзкая изморось, и завывал восточный ветер), а мы, как назло, продвигались вперед очень медленно.
Наконец, когда мы уже были метрах в двух от кассира, а мне лично оставалось каких-нибудь два шага до воспаления легких, мой ангел-хранитель улыбнулся и пришел на выручку. Над кассой вывесили табличку: «Все билеты проданы».
Я радостно воскликнул: «Ах, какое безобразие!» — и повез вопивших от возмущения ребят домой.
В связи с этим случаем я подумал, как ничтожна фантазия создателей киночудовищ. Они наделяют их только двумя атрибутами — громадными размерами и способностью все разрушать и убивать. Здесь и громадные обезьяны, и громадные осьминоги (а может быть, правильнее сказать «спруты»?), и громадные орлы, и громадные пауки, и громадные амебы. Во всяком случае, именно это, как мне кажется, и нужно Голливуду. Одного этого достаточно, чтобы привлечь в кино огромные толпы наших крикливых головастиков, ибо все на свете крепкие и живые мальчишки или девчонки втайне мечтают стать большими и могучими.
Но что такое просто большие размеры для настоящего aficionado?[3] Нас манит разнообразие. И, когда осторожный астроном говорит о жизни на других мирах, делая оговорку, что подразумевает под этим только «жизнь в той ее форме, которая нам известна», нас разбирает нетерпение.
А как же быть с «жизнью в той ее форме, которая нам неизвестна»?
Именно о ней я и хотел поговорить в этой главе.
Для начала решим, что понимать под «жизнью в той ее форме, которая нам известна». Безусловно, «жизнь в той ее форме, которая нам известна» бесконечно разнообразна. Мы знаем, что живое существо в состоянии и летать, и бегать, и прыгать, и ползать, и ходить, и скакать, и плавать, и просто сидеть. Оно способно светиться и не светиться, есть и не есть. Иметь кости, панцирь, раковину или бесформенное, мягкое тело. У живого существа есть конечности, щупальца или вообще нет придатков. Оно может быть волосатым, чешуйчатым, покрытым перьями, шипами или просто голым.