— Не понимаю все-таки, почему нельзя наладить печать тех же книг, — пожал плечами Юрка. — Церковь, вон, сделала, почему другие не могут или не хотят?
— Это ты у правительства полиса спроси, почему не хотят, — хмыкнула девушка.
— А сами вы что?
— А что мы?! — внезапно почти закричала она в ответ — так, что от неожиданности он даже отшатнулся. — У нас что, есть своя промышленность? Свои типографии — книги печатать? Свои электростанции? Ничего у нас нет! Даже кузницы нет клинок выковать — она хлопнула ладонью по рукояти мачете на боку. — Что верзилы подадут на бедность — тем и живем!
— Ну, кузницу-то, наверное, можно свою устроить, — пробормотал Юрка, до крайности смущенный ее взрывом. — В древности же люди справлялись как-то…
— В древности у людей руки были как у тебя, в не как у меня, — уже спокойнее произнесла Вита. — Длинные. Знаешь, какая должна быть температура, чтобы железо сделалось ковким? И какое должно быть пламя, чтобы ее поддерживать? И на каком расстоянии от него нужно держаться, чтобы не сгореть заживо и не задохнуться? Увы, размер имеет значение. Не бывает у маломеров мини-кузниц. Руки коротки!
— И что же тогда делать? — растерянно спросил Юрка.
— А надо что-то делать? — невесело усмехнулась ньюпка.
— Ну…
— Тебе вот точно ничего делать не надо — тебя-то это все каким боком касается?
— А тебя?
— А я и делаю. Что могу.
— Что? — задал он вопрос. — Что ты делаешь? Я мог бы попробовать помочь…
— Как только мне понадобится помощь, обязательно к тебе обращусь, — заявила ньюпка таким странным тоном, что Юрка не понял, это она его так отшила или наоборот, искренне поблагодарила.
Пока он размышлял над этим вопросом, девушка дошагала до конца полки и остановилась возле тоненького серого корешка у самой стенки.
— «Путешествия Гулливера», — прочитала название Вита. — Это же где один верзила попал в плен к таким карликам, даже меньше ньюпов? — спросила она, обернувшись к Юрке. Тот кивнул, хотя и помнил, что книжный Гулливер бывал не только в стране лилипутов, но и наоборот, у великанов. — У нас есть такой аудиофайл, — сообщила девушка. — Кстати, ты знаешь, что на самом деле существует остров, где нет ни одного верзилы, одни ньюпы?
— Окинава в Китае? — пришла на память Юрке статья из Рупедии. — Но там есть верзилы, только мало.
— Значит, не Окинава, — покачала головой Вита. — Другой. Там верзил нет. Многие наши мечтали бы на нем оказаться, — сказала она вдруг.
— И ты тоже? — спросил юноша.
— Раньше — да. В детстве. Теперь — нет. Сейчас мне кажется, это путь не вперед, а назад.
— А не хотела бы ты… — на память Юрке пришла его давешняя идея. — Раз уж зашел об этом разговор, скажи: не хотела бы ты жить не в мини-сити, а в мегаполисе? — набравшись смелости, задал он вопрос.
— Ты имеешь в виду, заключить рабочий контракт? — неверно поняла его она.
— Нет, — мотнул он головой. — Я имею в виду — жить здесь, у меня дома. С отцом я договорюсь! — поспешил заверить он, полагая это наиболее серьезным из возможных препятствий на пути осуществления своего плана. — У тебя будет целая комната! Ни ос, ни кошек! И грядки эти ваши дурацкие полоть не нужно! Купим мебель по размеру, наладим… — слово «туалет» он из деликатности выговорить не решился, — удобства… Все наладим… А?
Поджав ноги, Вита села на полке, пригладила ладонью растрепавшиеся волосы.
— Спасибо, — проговорила она затем. — Я ценю твое приглашение — очень ценю, честное слово! Но знаешь… Боюсь, что это тоже не путь вперед.
— А какой — вперед? — упавшим голосом спросил Юрка.
— Не знаю, — негромко призналась она. — Я как раз его ищу…
Интерлюдия. Вид снизу. Влад
— Влад! — раздалось за стеной. — Где ты, Влад?!
Кого это еще принесло с утра пораньше?!
В последний раз любовно взглянув на ровный ряд стеклянных фляг с особым образом подготовленным клубнично-жимолостивым нектаром, в которых уже понемногу начинался процесс брожения, Влад прикрыл их старой проржавевшей тачкой, торопливо набросал сверху обрывков тепличной пленки, коих по всему сараю валялось в изобилии, затем шагнул к двери, и, приоткрыв ее, высунул голову наружу.
На тропинке, вьющейся среди аккуратно подрезанной травы — так, чтобы взрослому ньюпу стебли не доставали и до колена — уперев руки в бока, стоял его дядька по матери, Борис — крепкий еще мужичок с не по возрасту седой шевелюрой. В руках родич держал длинную толстую пику, умело доработанную из верзиловой вязальной спицы.