— …нет, не имеет значения…
Отец со своим незримым собеседником ушли, куда-то незаметно исчезла и Таня, и Юрка увидел Виту. Точнее, только ее лицо, сильно осунувшееся, словно ньюпка проделала весь свой путь до Нижнего Новгорода пешком, питаясь лишь подножным кормом. Глаза ее были закрыты — очевидно, Вита спала.
«Надо будет потом узнать, сколько стоит билет до Нижнего», — успел подумать Юрка прежде, чем безжалостный Дарт Вейдер окончательно накрыл все вокруг своим черным плащом, и мир вокруг юноши исчез в непроглядной тьме. Имперский марш еще какое-то время звучал где-то посреди небытия, то затихая, то накатывая с новой силой, но затем смолк и он.
24
Из-за редутов громоздящейся вокруг гудящей, жужжащей и мигающей разноцветными лампочками аппаратуры палата казалась совсем тесной, отцу и Тане, пришедшим навестить Юрку через несколько дней после операции, едва нашлось место, куда встать. Оба были в плотных медицинских масках на лицах, в перчатках и в белых халатах, застегнутых на все пуговицы — на Нестерове-старшем тот едва сошелся, на девушке висел бесформенным балахоном.
— Я же обещал, что все будет хорошо, — произнес отец.
Юрка улыбнулся. Говорить ему было пока тяжело — каждое слово отдавалось в груди короткой вспышкой боли. Но это была уже не та боль, что прежде — тупая и безнадежная. Нет, это была боль скорого выздоровления. Время от времени юноша даже специально вызывал ее, чтобы лишний раз почувствовать: дела его неуклонно идут на поправку.
— Доктор сказал, операция прошла успешно, — сообщил отец.
Юрка слегка склонил голову — ему это уже тоже говорили, причем не один раз.
— Нас пустили всего на пару минут, — продолжал между тем Нестеров-старший. — Но завтра мы снова придем. Если что нужно — ты говори.
— Планшет… — почти одними губами прошептал юноша. — Планшет принеси.
— Планшет тебе пока нельзя, — покачал головой отец. — Доктор не разрешит.
— А ты все равно принеси… Здесь даже телевизора нет…
Отец оглянулся по сторонам, словно хотел убедиться, что Юрка не выдумывает и телевизора в палате и правда нет. Убедился.
— Нет, — остался он, тем не менее, непреклонен. — Пока нельзя. Может быть, через два-три дня…
— За три дня я тут повешусь от скуки, — почти в голос буркнул юноша. В груди чувствительно кольнуло.
— Старайся больше спать, — предложил отец. — Во сне люди выздоравливают.
Юрка лишь недовольно скривился в ответ. Таких советов у него и самого был наготове вагон.
— Всего-ничего осталось потерпеть, — попытался, как смог, ободрить его Нестеров-старший. — И — новая жизнь!
— Да, — выдохнул юноша.
Новая жизнь. С новым, здоровым сердцем. К этой мысли ему еще требовалось привыкнуть.
— Ну, я пойду, — проговорил отец. — А вы, если хотите, поговорите еще полминутки, — искоса посмотрел он на Таню. — А то, гляжу, при мне что-то стесняетесь…
— Мы не стесняемся! — ответили они почти хором.
— Я буду в коридоре, если что — задержу медсестру, — сказал Нестеров-старший — по его глазам юноша решил, что отец при этом улыбнулся под маской — и вышел.
Таня сделала шажок вперед, занимая его место возле самой Юркиной кровати.
— Больно было? — участливо спросила она.
— Только когда от наркоза стал отходить, — прошептал юноша. — Операция же во сне делается.
— А сейчас как? — Таня легонько коснулась затянутыми в перчатку пальцами кисти его руки.
— Сейчас… Сейчас хорошо. Только скучно лежать… Очень.
— Это мы сейчас поправим, — внезапно подмигнула ему девушка. Приподняв полу больничного халата, она запустила руку в карман джинсов и вытащила оттуда плоскую трубку телефона. — Я себе купила в полисе пользоваться, пока оставлю тебе, — заговорщическим тоном проговорила она, аккуратно вкладывая мобильник в вялую Юркину ладонь. — Он выключен, но там ни пароля, ничего — и траффик оплачен на месяц вперед. Смотри только, чтобы не засекли и не отобрали!
— Не засекут! — заверил ее юноша, на всякий случай сразу пряча руку с телефоном под одеяло. — Спасибо тебе огромное! Ты просто не представляешь, что для меня сделала!
— Почему же, представляю, — улыбнулась Таня. Наверное, улыбнулась.
В дверь палаты, как видно, сметя заслон, организованный у входа Нестеровым-старшим, заглянула дежурная сестра — старая Юркина знакомая Надя.
— Обещали же на минутку! — укоризненно сказала она Тане. — В следующий раз вообще не пущу!
— Все, все, уже ухожу, — поспешно ответила девушка и, послала Юрке воздушный поцелуй — в маске и медицинской перчатке он смотрелся несколько своеобразно. — До завтра! — шепнула она затем и выскользнула из палаты.