— Энунд иногда прилетает в Тарантию,— продолжал Конан.— Докладывает новости. Кстати, у него родились двое щенков, маленькие такие грифончики... В общем так, Хальк. Я завтра с утра собираюсь поехать в Ямурлак. Составишь компанию?
— Волшебная стена не пропускает людей.— Это была истинная правда.— Я много раз пробовал. Сначала идешь в густом мареве, а потом тропа выводит тебя обратно к границе Ямурлака. Ничего из твоей затеи не выйдет.
— Посмотрим,— туманно ответил Конан.— Итак, ты согласен?
— Конечно,— вздохнул я. Отказаться поучаствовать в последнем приключении киммерийца было просто невозможно.— Поедем вдвоем?
— Я обязательно возьму с собой Конна.
— Тогда и мой постреленок увяжется... Ничего, вчетвером надежнее. Сегодня чудесный день, может быть, прокатимся на озера? Зачем сидеть в душном замке?
— А что, неплохая мысль... У тебя найдется хороший охотничий лук? Уток постреляем!
Мы отправились в сторону полуночного заката, к скалам. Конана всегда завораживала диковатая природа Гандерланда, отчасти напоминавшая ему о покинутых навеки плоскогорьях Киммерии. Гигантские хвойные деревья, синевато-изумрудные ели покрывают пологие холмы, меж которыми вьются речки, стекающие с гор; золотые стволы сосен поднимаются к синим небесам проглядывающим в перьях подкрашенных солнцем облаков, гладкие озерца светятся меж ветвей, бросая зыбкие блики на лица людей. Болотца переливаются всеми оттенками рубина — начинается осень, созрела брусника. Пахнет еловыми иголками и грибами. Над головой слышен тихий грай журавлей — большие серые птицы клином направляются к полудню, в сторону Пуантена и Зингары, а затем дальше, к берегам Куша и Стигии.
В основном, говорил Конан, я лишь задавал вопросы, желая узнать, как обстоят дела в широком мире.
— Старина Эрхард умер четыре года назад,— поразил меня очередным неприятным известием варвар. Едва слезы на глаза не навернулись — я прекрасно помнил короля Пограничья, благополучно правившего беспокойной полуночной страной целых двадцать пять лет — Теперь королем Эртель. Ничего, вроде справляется. Приезжал недавно с визитом. Завидую оборотням — Эртель отметил пятидесятилетие, а выглядит как и прежде, хоть бы одна новая морщинка появилась. Стал посерьезнее, теперь хотя бы не чешет яэыком без умолку...
— А Веллан как живет? — спросил я, пытаясь заставить свою кобылку идти голова в голову с огромным конем боссонской породы, принадлежащим королю.— Давно из Пограничья не получал никаких известий.
Варвар странно посмотрел на меня и вздохнул:
— Разве Тотлант тебе не сообщал? Велл погиб во время порубежной стычки с гиперборейцами возле Скалы Черепа... Оставил четверых детей. Я сегодня прямо-таки настоящий вестник смерти, правда? Не расстраивайся, Хальк. От судьбы ни кому не удастся сбежать, будь ты оборотнем или человеком. Зато остальные живы и здоровы. Мораддин теперь канцлер Немедии, второй человек в Бельверусе после короля Нимеда Второго.
— Знаю, Ринга мне писала. Кажется, она, как и раньше, трудится на тайную службу.
— Эту прожженную разбойницу ничем не исправишь... Надо же, а ведь я познакомился с ней и Мораддином сорок лет назад! Время летит не вероятно быстро. Тотлант содержит в Вольфгарде два десятка учеников, свою школу волшебного искусства, важный стал — боюсь, зазнается. Теперь, после смерти Тот-Амона, его полагают одним из самых могучих магов стран Заката. Поколения меняются, Хальк, меняется мир. Чабела Зингарская, дочь Фердруго, моя царственная сообщница по некоторым приключениям на Закатном океане, теперь уважаемая королева-мать, передала трон сыну, что и я собираюсь сделать... На тронах Заката никого из старых правителей не осталось, везде за дело взялась молодежь. Все прежние враги в могиле.
— Да... Ты вроде бы в 1309 году наконец доконал беднягу Тот-Амона? Жалко даже старика столько добрых воспоминаний!
— Стигиец получил по заслугам,— пожал плечами Конан.— Сам знаешь, я по собственной воле и мухи не обижу. Тот-Амон чересчур зарвался, пришлось доказать ему, что делать гадости безнаказанно я. никому не позволю. Оставим, дело прошлое. Как знать, может быть, в иных мирах я еще увижу своих друзей и врагов, доставивших столько радости... И бывших подружек. Карелу, Белит, Испарану... Было бы здорово снова встретиться.
— Ха! — насмешливо фыркнул я.— Представляю! Да эта свора бешеных девиц сначала перегрызется между собой, а уцелевшие затем тебя выпотрошат, предварительно охолостив и сняв скальп!
— Точно! — расхохотался Конан.— Один в один мои мысли! Смотри, какой красивый водопад!
Бесспорно, красивый. Я любуюсь на здешние красоты много лет. Но даже самые восхитительные виды, ставшие обыденными, приедаются.
С макушки буровато-красной гранитной скалы в круглое озеро низвергался поток чистейшего хрусталя — вода холоднющая, течет с ледников Киммерийского хребта. Конан направил коня по узкой тропке наверх, видать, желал окинуть взором окрестности.
Мы выбрались на площадку, в середине которой вода проточила себе неглубокое русло. Под скальным выходом расстилалось бесконечное лесное море с пятнышками озер, лиловая полоска гор уползала за горизонт, поблескивали искорки снежных шапок на вершинах. А слева... Слева, всего в пяти или шести лигах к закату, на землях Гандерланда лежало огромное белое облако, невесомым куполом накрывавшее Ямурлак.
Солнце описало ровно двадцать семь полных кругов с той поры, когда я, Веллан Бритуниец и граф Мораддин вместе с грифоном Энундом побывали в пределах туманного окоема, тогда на время исчезнувшего. Ямурлак уже несколько тысячелетий оставался страной, где не знали присутствия человека — надо полагать, Хозяин Небесной горы предпочел, чтобы его убежище всегда оставалось недоступным.
Благодаря изолированности от большого мира, в Ямурлаке сохранились древнейшие животные, давно исчезнувшие с лица земли, обитали позабытые человеком разумные твари, наподобие грифонов или гарпий, а главное — там нашло пристанище старейшее существо обжитой Сферы: гигантский василиск по имени Тач, возраст которого исчислялся почти девятью тысячами лет. Тач помнил все эпохи — Атлантиду, Кхарийскую империю, нашествие хайборийцев, а основание Аквилонии, по его меркам, произошло едва ли не вчера... Неужели мне снова удастся побывать в Забытой стране? Конан уверен, что магическая стена нас пропустит. Интересно, почему?
— Значит, вот как это выглядит,— задумчиво сказал киммериец, рассматривая Туманную стену.— Я в Ямурлаке никогда не был, только однажды, очень давно, проходил неподалеку от облака. Посейчас жалею, что не съездил в Забытую страну вместе с вами. Но ничего, осталось подождать до завтра... Великие боги, Кром и Митра! Хальк, смотри, смотри! Видишь!?
Я похолодел. По лицу скатились несколько капель противного липкого пота- Прошлое возвращалось, да в столь неприятном обличье, что впору было завыть в голос.
Над туманным куполом неожиданно взвился фонтан зеленого огня — того самого смертельно опасного пламени, превращавшего некогда людей в уродливых тварей, призванных служить Хозяину Небесной горы. Я однажды своими глазами видел подземный огонь — в тот несчастливый день, когда был уничтожен форт Велитриум на границе с пиктами. Уцелеть получилось чудом. Неужели все начинается снова? Нет, это невозможно, невероятно!
Блеклый под солнечными лучами вихрь изумрудного пламени померцал в отдалении — и исчез столь же внезапно. Конан прокашлялся и, подняв, будто в удивлении, брови, сказал мне:
— Кажется я догадался, что произошло. Он почувствовал, что я где-то неподалеку. Понял, что я приехал к нему. И дал знать — придти можно
— Ну и дела...— слабо выдавил я.— Поедем отсюда. Мне несколько не по себе.
Варвар вытащил лук из тула и посмотрел вопросительно.