Я нашла Лиама, ожидающего меня снаружи. Мы вместе отправились к воротам, где был образован периметр первого кольца. Ближе к воротам на тротуаре под свесами крыши сидели агенты. Внутри находились десятки других агентов, масштабная модель Острова Дьявола, бутилированная вода и котелок с супом над пылающим баллоном пропана.
Сдерживающие были заняты.
— Думаю, это ужин, — пробормотал Лиам, втянув воздух. — Или они кипятят вещи.
Гуннар стоял рядом с моделью острова, отвечая на вопросы. Мы подождали, когда он нас заметит, просто чтобы он знал, что мы здесь, затем взяли по бутылке с водой и стали ждать инструкций.
Снаружи почувствовалось волнение, раздавались язвительные комментарии и громкие голоса, включая один очень знакомый.
Видимо, Лиам тоже опознал его.
— Сукин сын, — проговорил он, и мы вышли за ним на улицу.
Мозес стоял между двух агентов Сдерживающих, положивших руки ему на плечи.
— Какого чёрта? — сказал он, стряхивая их.
— Какие-то проблемы? — спросил Гуннар, переступая порог.
— Этот Пара не хочет отправляться по своим делам, — ответил агент.
Гуннар поднял брови.
— Мозес?
Мозес освободился из захвата агентов и шагнул вперед. Когда они последовали за ним, Гуннар поднял руку, чтобы остановить их.
Мозес вернулся на Остров Дьявола.
— Мне не понравилась идея, что вы тут все находитесь без меня, — сказал Мозес. — Я обладаю очень полезными навыками.
— Я не отрицаю этого, — произнес Гуннар и посмотрел на агентов, которые сопровождали Мозеса. — Армия убийц и предателей этой страны и человечества собираются убить вас, уничтожить город, который мы спасли, и убить всех Паранормальных внутри него. Вам кажется разумным отказываться от кого-либо, кто хочет встать на нашу сторону? Кто хочет сражаться с нами?
Агент облизнул губы и отвел взгляд.
— Нет, сэр.
— Нет, — произнес Гуннар. — Это неразумно.
Он посмотрел на толпу агентов, которые собрались вокруг.
— Если кто-то хочет присоединиться к нам в этом сражении, мы говорим «да». Меня не волнуют, если у вас есть возражения против их роста, религии, предпочтений виски, или пришли ли они из Бостона, Бермудских островов или Запределья. Если они хотят сражаться, пусть сражаются. Это понятно?
— Так точно! — прокричали агенты хором.
Гуннар принял их ответ кивком.
— А сейчас, если вы не против, я вернусь к планированию войны, в которой нам скоро придется сражаться. — Он посмотрел на Мозеса. — Я могу оставить тебя на Клэр с Лиамом?
— Конечно, — ответил он.
— Ты просто молодчина, — прошептала я Гуннару.
Выражение его лица было мрачным.
— Это вопрос жизни и смерти для всех нас. И дай Бог, мы знаем, что делаем.
— Мне нравится этот парень, — сказал Мозес, когда Гуннар вернулся к макету. — У него есть стержень. Я не всегда с ним согласен, но как уж есть.
Когда Мозес обернулся к Лиаму, выражение лица Лиама стало холодным.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошептал он. — Ты должен сейчас быть далеко отсюда.
— Я вернулся обратно.
Мы уставились на него.
— Ты вернулся обратно. Из Фререта в Квартал. — Лиам моргнул, явно ошеломленный. — А потом ты, просто вальсируя, вошел на Остров Дьявола?
— Да. И у меня ноги гудят.
Мы посмотрели на его мозолистые пальцы. Насколько я могла судить, они выглядели почти так же, как и прежде.
— Давай я спрошу по-другому, — сказал Лиам, медленно проговаривая слог за слогом. — Ты без маскировки вернулся из Фререта в Квартал? Видимый для всех?
Взгляд Мозеса выражал скуку.
— Что не так с моим внешним видом? По крайней мере, я не какой-то ободранный психопат.
Не сдержавшись, я фыркнула.
— Сейчас для этого не время, — сказал Лиам.
Он не смотрел на меня, но его строгий тон был явно направлен в мою сторону. Он совершенно точно был очень зол. Я понимала его эмоции, разочарование в том, что мы пошли на такой риск, чтобы вытащить Мозеса. С другой стороны, если нам удалось вытащить его один раз, мы сможем проделать это снова.
— Послушайте, — произнес Мозес, посмотрев на Лиама, а затем на меня. — Вы оказали мне услугу, вытащив отсюда. И я благодарен за это. Но это было до того, как я узнал, что сюда направляется целая чертова армия. — Он пнул землю. — Думаете, после всех этих слезливых прощаний, я собираюсь бросить вас здесь одних?
Война могла превратить союзников во врагов. Думаю, она же может их и объединить.