— Я сказал, что выслушаю ее, да?
— Конечно, — Сенмей поклонился и прошел к двери. — Спокойной ночи, Тама.
Саитама остался один, прошел в сад по каменной дорожке. Он опустился на деревянную скамью и вздохнул, отклонив голову к ночному небу. В темноте, не тронутой светом огня, он видел спокойную луну, она прогоняла ее тревожные мысли.
Но они все равно вели к ней, убийце, которая подглядывала за купающимся мужчиной, а потом билась с мифическим существом. Все это было будто сном.
Но он видел ту рану, ее лицо было бледнее света луны. Ее ярость угасала, тело обмякло в его руках, пока он нес ее в Аомори-то. Каждый шаг был быстрее предыдущего, он не знал, что делал, и почему его сердце сжималось от того, что ее тепло угасало…
Он со стоном потер лоб. Хватит этого. Он не даст себе думать об этом, о такой, как она. Он сделал то, что требовалось, что было правильным. Он пока не знал, пожалеет ли о таком решении.
Черный Шип еще докажет, была она союзником или врагом.
И он не мог допустить еще больше врагов.
* * *
Жареный рис. Дым костра.
Знакомые приятные запахи.
Эма снова была ребенком на руках матери, пока та готовила ужин ей и ее отцу. На короткое время в ее юной жизни это был запах безопасности и невинности… и это давно у нее забрали.
Она открыла глаза, увидела над собой темный потолок с балками. Не свою старую комнату. Нет. Но…
Обрывки воспоминаний проникли в ее разум. Купающийся командир и его пронизывающий взгляд. Холодный меч Назэ у ее шеи.
Тень, порвавшая ее бок.
Эма резко села и закричала от боли. Медленно и глубоко дыша, она попыталась успокоить сердце, пока в ушах звенела тишина. Она осторожно ощупала живот.
Бинты под чужой юката.
Кто-то спас ей жизнь. Лорд Ноэ хотел ее живой, и награда в десять тысяч ихори могла многих соблазнить.
Она сжала одеяло на коленях. Назэ позволил бы им выдать ее? Он не был рад ее видеть.
Фонари стояли в двух углах комнаты без мебели, их огоньки бросали мягкий мерцающий свет. Тени плясали на стенах, извивались в беззвучном ритме. Напротив нее висел гобелен с цветущей вишней.
Слишком красиво для комнаты пленницы. Но Ноэ был полон сюрпризов.
Духи, ей нужно было выбраться отсюда.
Она повернулась на бок и попыталась встать. Боль не дала ей, вспыхнув, и затекшее тело не помогало. Чем больше она двигалась, тем сильнее была боль. Она стиснула зубы, попыталась еще раз, а потом плюхнулась на футон.
Так она никуда не уйдет.
— Ах, ты проснулась.
На пороге стояла старушка с доброй улыбкой. Она села на колени и склонила голову, потом прошла внутрь. Кто-то стоял в коридоре с мечом на поясе и в коричневом хаори. Не в синем, как Фракция Ичиё.
— Кто ты? — рявкнула Эма, а потом скривилась от своей грубости.
— Прошу, не переживай. Я — Арина. Ты с кланом Рен в Аомори-то, — она склонила голову, держась на вежливом расстоянии, опустилась рядом с ней и опустила мешочек на пол. — Я заботилась о тебе три дня. Духи, я уже думала… — она помахала рукой перед своим лицом, не дав себе продолжить. — Прости. Как ты себя чувствуешь?
Она была без сознания три дня? Конечно, она ощущала себя так, словно ее забрал Бог Смерти.
Кашлянув, Эма посмотрела настороженно на женщину.
— Жива, это уже начало, — она скривилась от вспышки боли. Не с Ноэ, это уже что-то. Хотя присутствие стража показывало, что она была скорее пленницей, чем гостем.
— Тебя любят духи. Та рана… Тама не зря принес тебя сюда.
Тама, видимо, Саитама. Назэ звал его «командиром». И был еще один… Хаганэ, да? Самый добрый из трех, пытался заигрывать, а потом пообещал, что они позаботятся о ней. Она коснулась бинтов.
Они позаботились.
Эма опустила голову.
— Большое спасибо за заботу.
— Ах, — Арина улыбнулась. — Нужно благодарить Сенмея. Я нынче занимаюсь только маленькими ранами и заботой после обработки раны. Через месяц-два ты будешь как новенькая, — она снова улыбнулась, в уголках ее глаз появились морщинки, и это обезоруживало и очаровывало.
— Месяц? — нет, нет, нет. Она не могла провести тут столько времени, бесполезная, пока Фракция продолжала громить Хинаэ. Ей нужно было одолеть Ичиё.
Эма сглотнула, посмотрела в добрые встревоженные глаза старушки.
— Простите, я… я не могу так навязываться.
— Никаких проблем, — она склонила голову на миг. — Мой племянник — ах, Саитама — настаивал, что ты останешься с нами, сколько нужно.
Он не хотел от нее избавиться? Он ясно выразил презрение у онсена.
— Если ты не против, — продолжила она, — я бы хотела перевязать твою рану. Я могу это сделать?