При этом я должен признать, что в этой книге я иногда буду называть наблюдаемый эффект законом - например, упоминать закон Маркса, согласно которому норма прибыли имеет тенденцию к снижению, или закон Парето, или закон, подразумеваемый перевернутой U-образной кривой Кузнеца. Во всех этих случаях правда заключается в том, что это гипотезы и, в лучшем случае, когда они кажутся подтвержденными, тенденции. Термин "закон" заимствован из естественных наук и используется для удобства, но претендует на слишком многое; очевидно, что социальные явления не поддаются столь же предсказательным утверждениям.
Каждое поколение фокусируется на том, что оно считает основными чертами неравенства или его главными причинами. Рассматривая, как наиболее важные экономисты размышляли об этом в прошлом, мы изучаем историю и косвенно задаемся вопросом - или, скорее, отмечаем, - что наш собственный подход ограничен как нашим представлением о современном обществе, так и тем, что мы сегодня считаем ключевыми маркерами неравенства.
Авторы XVIII и XIX веков (как отмечалось выше) почти не занимались вопросами расового и гендерного неравенства, а также тем, как они пересекаются и влияют на общее неравенство. И то, и другое упоминается лишь вскользь. Даже неравенство между нациями, о котором они явно знали (и которое все больше играло роль в мышлении Маркса), не занимало того места, которое оно занимает сегодня. На протяжении большей части XVIII и XIX веков равенство перед законом было лишь желаемой целью.
Хотя почти все обсуждаемые здесь писатели лично сталкивались с юридическим неравенством, оно не играло существенной роли в их творчестве. Кесней считал само собой разумеющимся, что юридическое равенство социальных классов не может существовать; Смит не имел права голоса в Шотландии; Рикардо не постеснялся купить место в парламенте и, по-видимому, никогда не посещал свой избирательный округ; отец Маркса был вынужден перейти в протестантизм, чтобы продолжать работать адвокатом; Парето не мог жениться на женщине, которую любил, пока, почти в конце жизни, ему не удалось найти место в Истрии, где разведенным разрешалось снова жениться; Кузнец был мигрантом, который первоначально, после прибытия в Соединенные Штаты, счел разумным изменить свою фамилию с русской Кузнец на английскую Смит (семантически они одинаковы).
Суть в том, что восприятие неравенства меняется со временем, и на каждого автора, рассматриваемого на этих страницах, влияли условия времени и места. Осознание этого позволяет нам понять важную истину: любое неравенство - это исторический феномен; его движущие силы меняются в зависимости от общества и эпохи, а восприятие неравенства зависит от идеологии, которой мы придерживаемся. Таким образом, мы не можем говорить о неравенстве в общих или абстрактных терминах; мы можем говорить только о специфических чертах каждого неравенства.
Цель этой книги - выявить эти особенности, характерные для конкретного времени и места, и дать читателям возможность осознать, как наши собственные представления о неравенстве зависят от ключевых особенностей наших обществ. Принятие того факта, что наша собственная концепция неравенства формируется под влиянием исторического и географического контекста, может улучшить нашу способность мыслить перспективно, ориентируясь на проблемы, которые принесет будущее.
Глава 1. Фран с Франсуа Кесне. Социальные классы в «богатом сельскохозяйственном королевстве»
Франсуа Кесне и физиократы по праву могут считаться основателями политической экономии. Это была группа ученых, среди которых наиболее известны Кесней и Мирабо-отец, которых первоначально называли "кономистами" (les é conomistes) - это был первый случай использования такого названия. Лишь позднее они стали известны как физиократы - термин, вероятно, придуманный самим Кеснеем и относящийся (как следует из подзаголовка его книги) к "естественным законам управления, наиболее выгодным для человеческого рода": уважение свободы и частной собственности, основанной на создающей богатство силе сельского хозяйства.
Вклад физиократов важен в трех отношениях. Во-первых, они (в частности, Кесне) первыми стали рассматривать экономический процесс как кругооборот, подчиняющийся регулярным ритмам. Во-вторых, они первыми увидели, что излишки создаются в рамках экономического процесса, а не за счет торговли, как утверждали меркантилисты. Хотя они действительно считали, что излишки возникают только в сельском хозяйстве, где силы природы ("неисчерпаемые силы почвы", по выражению Адама Смита) объединяются с трудом рабочих для производства продукции, их основная идея о том, что излишки создаются в процессе производства, оказалась чрезвычайно важной и до сих пор сохраняется в наших современных концепциях добавленной стоимости и валового внутреннего продукта. Более того, некоторые экономисты видят в работах физиократов предшественников современного национального счетоводства. В-третьих, и это нас интересует больше всего, физиократы создали "Экономическую таблицу" (Le Tableau économique), которая отображает числовые отношения в экономике и определяет социальные классы и их доходы таким образом, что сегодня мы имеем эмпирическую основу для изучения неравенства доходов в дореволюционной Франции. Это было первое четкое определение социальных классов в экономике и, возможно, первое определение классового конфликта.