Неравенство во Франции во времена Кеснея
Кесне был личным врачом мадам де Помпадур при дворе Людовика XV в те времена, когда Франция была самой густонаселенной страной в Европе. Франция была большим сельскохозяйственным королевством с королем во главе и формальным юридическим различием между тремя сословиями: духовенством, дворянством и высшим сословием. К последнему относились все остальные: буржуазия, рабочие, крестьяне, нищие и бродяги. Эта формализованная классовая структура повлияла, как будет показано ниже, на собственное представление Кеснея о классовых различиях.
Неравенство доходов во Франции, как мы можем судить по налоговым данным и социальным таблицам, было очень высоким. Французское неравенство считалось более высоким, чем неравенство в Англии. Коэффициент Джини для Франции, рассчитанный на основе современных источников, включая данные, предоставленные самим Кеснеем, колеблется между 49 и 55, в то время как английский коэффициент Джини, по оценкам, в то время был меньше или около 50. Уровень неравенства, на который указывает показатель Джини выше 50, конечно, не является неизвестным сегодня; именно такой уровень неравенства мы наблюдаем в таких латиноамериканских странах, как Колумбия, Никарагуа, Гондурас и Бразилия. Как следует из этих современных примеров, это очень высокий уровень неравенства. Морриссон и Снайдер в подробном исследовании французского неравенства за два столетия оценивают долю доходов верхнего дециля в 1760-1790 годах в 56 % (см. также главу 5 ниже). Поскольку богатство обычно распределяется более неравномерно, чем доход, люди, входящие в верхний дециль по уровню благосостояния, могли владеть до 70 % национального богатства.
Более того, средний доход в дореволюционной Франции был гораздо ниже, чем в современных латиноамериканских обществах, а значит, и дореволюционное "реальное" неравенство было гораздо больше. Более высокий показатель Джини в более бедном обществе по отношению к более богатому означает, что элита способна приблизить фактическое неравенство к максимально возможному неравенству. ("Максимально возможное неравенство" определяется как неравенство, при котором все, кроме крошечной, а в пределе - бесконечно малой элиты, живут на уровне прожиточного минимума). Это делает более бедное общество с тем же Джини более "эксплуататорским". Коэффициент извлечения неравенства" - отношение фактического уровня неравенства в обществе к максимально возможному уровню - в дореволюционной Франции, по оценкам, достигал 70 процентов. Тот же показатель Джини в современной Бразилии означает, что коэффициент извлечения неравенства составляет около 55 %. Другими словами, французская правящая элита доводила неравенство до максимально возможного уровня - конечно, не до 100 %, как это было во многих колониях, но и не очень далеко от него.
Уровень доходов во Франции был ниже, чем в Англии. По оценкам (основанным на тех же источниках, что и при оценке неравенства), средний доход французов составлял от 3,3 до 3,8 раза больше прожиточного минимума. Средний доход англичан в то же время был примерно в шесть раз выше прожиточного минимума. Аналогичным образом, по оценкам проекта Мэддисона, основного источника исторических данных по национальным счетам, в обновленной версии за 2020 год английский ВВП на душу населения в 1760 году составлял около 3 000 долларов (в международных долларах), а французский ВВП на душу населения - 1 700 долларов. Это согласуется с мнением Кеснея: "Уровень процветания, который мы предполагаем [для Франции], гораздо ниже того, что является реальностью для нации, о которой мы только что говорили [Англия]". Разница в доходах хорошо отражена во впечатлениях Франса-Рена де Шатобриана по возвращении во Францию в 1800 году после периода изгнания в Англии: