превратится по истечению нескольких десятилетий созданное с таким трудом их детище!
Через полторы недели Степан вылетал из аэропорта Бен Гурион, провожала его семья дочери в полном сборе. На сердце у Степана
было тяжко, внутренне подспудно он чувствовал, что вот так близко возле себя свою дочь и внуков больше никогда не больше, его
впечатления от отдыха ушли коту под хвост. Вера извинялась за испорченный отдых тысячу раз.
— «Всё, в этот гадюшник, я больше не ходок, теперь вас жду в гости у себя в Подмосковье», выдохнул он. Рядом кто-то из
провожающих, промолвил: — «Сегодня в Иерусалиме снова теракт, по радио сообщили». На что улыбнувшись, Степан спокойно
выпалил: — «Сюда бы две роты нашей десантуры, быстро бы привели в порядок и прекратили эту бесконечную бойню!», — имея
ввиду израильско-палестинский конфликт.
В его душе возмущение несправедливостью полиции Израиля уже перегорело, и он отлично понимал, что горбатого, могила
исправит, а идея об особенной «избранности» еврейского народа, всего на всего, лишь безумная химера. Равно, как и химера
избранности немецкого народа, внедряемая в мозги в 30-е годы прошлого века, и в конце концов приведшая к краху нацизма.
Удобно усевшись в кресло самолёта, Степан стал вспоминать, яркие воспоминания постепенно всплывали из глубины его памяти. В
них он увидел свою покойную жену, как они познакомились и встречались. Это были воспоминания наполненные добротой и заботливостью Клары, счастливые, но прошедшие дни его жизни, он с печалью подумал: — «Такое, уже больше никогда не повторится».
По прилёту в аэропорт Домодедово его встречал на своей машине сын.
Прошло ровно 2 недели, как Степан возвратился домой, он сидел возле своего дома на лавочке. Неожиданно заходящее солнце
спряталось за тучами и накрапывал мелкий дождик. Но Степану дождь был нипочём, на нём было одето перуанское пончо и
перуанская фетровая шляпа. Это был подарок подданного государства Перу Хуана, куратора делегации по обмену опыта
строительства небоскрёбов, ещё со времён, когда Степан работал прорабом. Вдруг раздался звонок мобильного телефона из кармана
брюк Степана, звонила его дочь Вера из Израиля и радостно сообщила, что «его дело» миштара, полиция закрыла. Мотивация
закрытия расследования была простой и скользкой, дословно «за неимением достаточных улик и свидетелей».
Но гематома Степана на «пятой точке» ещё не полностью рассосалась и зловеще ныла, окантованная желтизной. Он коротко
поинтересовался, как у них дела, получив ответ, что всё нормально, закончив разговор положил мобильник обратно в карман.
Начинало смеркаться, и Степан отправился домой, смотреть телевизор не было никакого желания, не включая света сел в кресло, воспоминания близких ему людей всплывали и смешивались с образами тех святых православных мест, которые он посетил. У него
было состояние, похожее на дремоту, но это был не сон. Напротив на стене медленно проявились три силуэта до потолка, окантованных золотистым светом, особенно сильно усиливающимся над их головами, на уровне мысли голос одного из них, промолвив Степану: — «Много приглашённых, но мало избранных! Ты, Степан — избранный, чтобы быть посвящённым!» Следом, как на экране кинотеатра, а стене проявились знакомые Степану силуэты небоскрёбов центра Тель-Авива, цветущие деревья и
прогуливающиеся люди, и вдруг… яркая вспышка, испепеляющая все живое, на том же месте вырос гриб из пыли и раскалённых
газов на фоне которого Степан успел различить цифры «2018» ...
Степан, вдруг почувствовал, как будто взлетел из кресла, веса тела он уже не чувствовал, только в голове промелькнула мысль: —
«Завтра же, нужно не забыть позвонить Вере и сказать, чтобы оттуда как можно быстрее уезжала!» … Погрузившись в крепкий и
сон, словно в младенчестве, он был абсолютно спокоен, только остался лёгкий налёт сопричастности к чему-то сакральному.
Спустя четыре месяца, здоровье Степана резко ухудшилось. При обследовании в клинике, врачи в составе коллегии специалистов
ему пространственно объяснили, что причиной ухудшения здоровья, мог послужить психологический стресс и сам факт падения на
бетон лестницы.
Степан, уже не держался за жизнь как ранее. Сама жизнь как таковая ему стала безразлична, он понял иллюзорность всего
происходящего вокруг него. После этой поездки в нем что-то переломилось, противоречивые чувства переполняли его внутри, но
при этом он оставался абсолютно спокойным.