Яркий свет ударил по глазам. Но Настя пересилила желание зажмуриться. Она смотрела на самый обычный пол и собиралась с силами. А потом направилась к столу.
Бумажка, ручка, короткое письмо.
Закончив, Настя подошла к окну, распахнула его, залезла на подоконник, последний раз взглянула на красоту ночного города и шагнула вперёд.
Визит
В квартире 306 было тихо. Совсем тихо. Казалось, что даже воздух покинул это проклятое помещение. И оттого звонок, который вздумал уничтожить тишину, прозвучал особенно неприятно.
Никто не открыл. И это было объяснимо. Но гостья не сдавалась. Выждав секунд пятнадцать, она позвонила снова. И снова. А когда стало ясно, что в квартире никого нет, достала ключ и отворила дверь сама.
- Глупая девочка, – проскрипела Агафья Петровна.
Она спешила. Надо было успеть до приезда полиции.
- Нет, ну зачем? Жить ей, видите ли, надоело! Кто ж её просил?!
Агафья Петровна зашла в комнату. Взяла табуретку, поднесла её к шкафу и, кряхтя, принялась забираться.
- Никто не хочет поберечь нервы пенсионерки. Сначала эти скоты задрали цену на квартиру. И эта дрянь! Соседка называется. Как в отпуск, дак: «Агафья, полейте цветочки, пожалуйста». А как квартиру продавать… Ведь она обещала! Но как только нарисовался чёртов богатей и предложил больше… Нет, дорогая соседушка, слово надо держать.
Шкаф, на котором Агафья Петровна спрятала свою коробку, был очень высокий и почти достигал потолка. Но, встав на носочки, она всё же смогла дотянуться.
- Ты ж меня в гости звала. В новую квартирку. Хорошо, дрянь, я и тебя со Светочкой познакомлю.
Агафья Петровна слезла с табуретки, задумчиво посмотрела на коробку.
- Я тридцать лет на заводе отбатрачила! Потом выкинули за ненадобностью. Теперь вот – сторож на кладбище. Копеечка к копеечке. И даже квартиру купить не дали. Бизнееесмеены!!! А ещё девчонка, вместо того чтобы бежать, сверкая пятками, устроила ночной переполох. Убирай потом её кишки. Хотя так этим медикам-шмедикам и надо. Только бухать умеют.
Открыв коробку, Агафья Петровна посмотрела на лежащий там череп. Очищенный от грязи и остатков плоти, вымытый, чтобы не издавать вони, он всё равно пугал. Вызывал отвращение. Но только не у Агафьи Петровны.
- Спасибо, Светка. Хоть ты и перестаралась. Зачем же было пугать так сильно? Или это ты её?.. Подкралась сзади и выкинула? Ладно… Главное – дело сделано. Я человек слова. Завтра же куплю билет, поедем в Подольск. Сможешь там ещё с одним Краповичем разобраться. И останется только Полина Акронова. Скоро все потомки ублюдка, что тебя убил, помрут. А дальше что будешь делать?
Агафья Петровна замолчала, ожидая ответа, но призрак Светы почему-то не появлялся.
- Ладно. Видать, надо тебе силёнок набраться. Пойду, пока сюда менты не набежали.
Агафья Петровна закрыла коробку и направилась к входной двери. Выглянула в глазок, чтобы убедиться, что коридор пуст. Открыла дверь и поспешила вернуться в свою квартиру.
А где-то в углу комнаты, под диваном, лежала унесённая порывом ветра записка:
«Здравствуй, папочка. Прости, пожалуйста. Умоляю – прости… Ты, наверное, единственный во всём мире человек, который способен меня понять. Ведь ты знаешь, что это такое. Мучения и для меня, и для всех близких.
Случилось то, чего мы все так боялись. Болезнь мамы передалась и мне. Я вижу то, чего нет. И это ужасно. Я больше не могу. Прости, что не рассказала. Что не простилась. Но тогда ты бы не позволил. А другого выхода нет.
Без помощи, без таблеток я не смогу существовать. А я хочу жить. Очень хочу! Но это невозможно. Если бы я осталась, то это был бы ад для тебя, ад для меня и ад для любого, кто оказался бы рядом.
Твоя жизнь только наладилась. И я очень рада этому. Действительно рада. Я не виню тебя за маму. Ты сделал всё, что смог. Ты боролся. Пока всё не стало настолько плохо, что ты не выдержал. Ты сломался. Я помню то время. Я так боялась, что ты не выдержишь…
Но ты смог возродиться. И я прошу – продолжай жить. У тебя ещё есть время. Живи за нас обоих.
И спасибо, папочка. Я очень люблю тебя! И если ты любишь меня, действительно любишь, то сможешь понять и простить. Ты сможешь снова стать счастливым. Ради меня!»