Ведьма выпрямилась, скалясь напавшему.
— Он выглядит сильным, — сказала она. — Планируешь забрать его тело?
— Да, — ответил Гиллотин. — Скоро. Этот носитель еще в хорошем состоянии, но я думал, что стоит иметь запасного под рукой.
Ведьма фыркнула.
— Ладно. Просто держи его под контролем. И с глаз долой. Уведи всех их, — добавила она, махнув на пленников. — Кроме девушки с краю и этого ребенка.
— Я так и думал, что они тебе понравятся, — Гиллотин улыбнулся. — Наслаждайся подарками, Илейр.
Он махнул рукой. Отец Террина резко встал, и от этого Террин отлетел на землю. Без слов, не оглянувшись на Террина, его отец повернулся направо, выпрямившись. А потом он и другие пленники стали маршировать, словно бил барабан, который слышали только они.
— Нет! — крикнул Террин и попытался побежать за отцом, поймать его за руку.
— Стой, мальчик.
От вопля ведьмы он застыл. Только страх заставлял его слушаться, но страха хватало. Он застыл, словно скованный льдом, и смотрел, как отец и другие пропадают в здании без окон внутри стен. Ведьмак в капюшоне прошел за ними без слов.
Ведьма подошла к Террину. Он видел ее краем глаза, но не мог смотреть на нее. Он глядел на свои сапоги. Новые красивые сапоги, которые принцесса дала ему перед путешествием. Теперь они были в грязи. И крови.
Ладонь легла на его голову. Сначала нежно, а потом пальцы сжали кудри и подняли его лицо, заставляя смотреть на искаженное болью лицо.
— Все хорошо, милый ребенок, — проворковала ведьма. — Скоро все твои страхи пропадут. Но сначала мне нужно отметить тебя.
Ее длинные ногти вспыхнули перед его глазами. Один из ногтей пронзил его кожу, и он кричал, пока ведьма вырезала идеальный круг на его лице.
ГЛАВА 1
Двадцать лет спустя
Дозорная вышка заставы Милисендис выделялась на фоне оранжевого неба. Солнце садилось, озаряя лицо Айлет, но она опустила капюшон ниже, прикрывая глаза, и гнала коня рысью. Она была готова покончить с этим днем.
— Неужели всего день? — прошептала она. Холодный осенний ветер хлестал ее лицо, уносил ее голос в сгущающиеся сумерки. Она поежилась, тело вдруг ужасно устало, и она боялась, что упадет с седла на тропе, не добравшись до заставы.
Если бы она знала, каким будет первый день службы в Водехране, она бы не убежала из дома, не ослушалась бы Холлис. Она не посмела бы предстать перед Золотым принцем.
Что за безумие заставило ее подумать, что она хотела эту работу?
Копыта стучали по тропе за ней — Террин, венатор ду Балафр, тоже возвращался из их маленького приключения у Великого барьера. Айлет села прямее, не желая, чтобы опущенные плечи или голова выдали ее усталость. Она не хотела давать Террину повод думать, что у него было еще какое-то преимущество над ней. Они оба выжили в Ведьмином лесу, работая вместе, но это не означало, что они были друзьями или товарищами. Они были соперниками. Почти врагами.
После трех месяцев на службе тут Золотой принц выберет только одного из них на место венатора ду Винсента в Милисендисе. Другой отправится домой.
Айлет не могла проиграть. От одной мысли она поежилась. Венатор Террин просто вернется в каструм Брекар, где вскоре получит задание в Перриньоне или другом королевстве. Но Айлет… ей было некуда идти. Ее не представляли официально в каструме. Она не ждала, что найдет там себе место.
Что еще у нее было? Приползти, стыдясь, к ногам Холлис и молить о прощении и о старой работе? И вернуться к старой работе помощницы, которую она давно переросла. И больше не будет ответственности. Не будет приключений. Не будет охоты.
И это, зная, что Холлис управляла ее разумом, воспоминаниями…
Нет. Она не могла вернуться. Хоть в сердце было больно, она знала, та дверь была закрыта. Навеки.
Она сосредоточилась на башне заставы впереди, в ней росла решимость, будто дерево, корни погружались глубоко. Она переживет это состязание, докажет свою цену принцу. Она займет место в Милисендисе. Она уже столкнулась с Ведьминым лесом и выжила. Она билась с Алыми дьяволами и уцелела. Что еще хуже могло ее тут ждать?
Хотела ли она это спрашивать? А знать ответ?
Айлет покачала головой под капюшоном. Теперь нужно было стремиться только к одной цели: ванна. От нее воняло кровью, гнилью и заразой. Хуже того, от нее воняло обливисом — воздухом Прибежища. Запах пропитал ее кожу, ее волосы. Он словно вылетал из ее пор, покрыл ее зубы слоем слизи. Она была покрыта этим с головы до пят, и она вдыхала это. Ей казалось, что она несла на себе толстую корку зла.