Айлет замедлила Честибора, и Террин уехал вперед. Она дала коню идти медленно, чтобы венатор пропал за поворотом далеко впереди.
Только тогда она выдохнула. Грудь болела. Она прижала ладонь к сердцу, словно могла так успокоить его безумное биение. Какое-то время она могла лишь дышать, прогоняя беспорядочные мысли из головы.
Ларанта подняла голову, давя на чары подавления.
«Госпожа? — ее голос было едва слышно за чаропеснями. — Госпожа, мы поохотимся?».
— Еще нет, милая, — ответила Айлет. — Скоро. Обещаю.
ЭПИЛОГ
Нилли уткнулась лицом в плечо женщины. Она рыдала, тело содрогалось от волн ужаса. Она хотела к маме, к отцу, даже в утешающие объятия высокого мужчины, который нес ее по лесу. Но была только эта женщина, крепко сжимающая руками маленькое тело Нилли.
— Тише, крошка, — шептала женщина. — Не плачь. Ты в безопасности. Я не дам никому навредить тебе. Ни тебе, ни той красоте внутри тебя. Так что тише, милая.
Голос был грубым, но ритм ее слов успокаивал. Нилли устала и задремала, голова покачивалась у костлявого плеча. Она с благодарностью погрузилась в сон, где рядом с ней появился призрак. Словно лунный свет в облике существа, похожего на кота с крыльями за спиной. Он обвил крыльями душу Нилли, притянул ее к себе и покачивал.
«Не переживай, — шептало существо. — Ты не одна».
— Мама! — слезы покатились по лицу Нилли даже во сне.
«Мамы уже нет, — ответило существо. — Но она все еще тебя любит».
Нилли икнула от всхлипа. Она прижалась сильнее к призраку, почти пропала под теми крыльями.
— Не бросай меня, — взмолилась она.
«Я никогда тебя не брошу. Они не заберут меня у тебя».
Нилли резко проснулась, покинула объятия крылатого существа. Она уже не была на руках ведьмы, уже не была под ветвями в лесу. Она смотрела на темные стены большой одинокой комнаты. Рассвет проникал в разбитые окна, открывал сломанную мебель, сгнившие шторы, отчасти сгоревший ковер на холодном каменном полу. Одна стена почти развалилась. Нилли сидела в провалившемся кресле, прикрытом одеялом.
Женщина была в другой части комнаты, отодвигала камни разбитой стены. Нилли с неуверенностью смотрела на нее, боясь заговорить и пошевелиться. Пока она смотрела, женщина откопала старый шкаф. Одна стенка была примята, и когда женщина открыла дверцы, Нилли увидела, что все полки внутри обвалились, содержимое разбилось и разлилось.
— Испорчено, — буркнула женщина, подняла половину стеклянной бутылки. — Почти вековая коллекция… кровь из сотен источников… и все пропало. Гадкие венаторы. Но… ах!
Она бросила осколок бутылки. Ее ладонь нырнула в обломки и вытащила маленькую целую бутылочку. Ее черные грани сияли в свете рассвета.
— Это подойдет.
С этими словами женщина вытащила нож из-за пояса. Нилли вжалась в кресло, но женщина не смотрела на нее. Она подняла нож, клинок был в крови. Она заговорила на жутком языке. Пятна крови на клинке двигались, по ним пошла рябь. Женщина наклонила нож, чтобы кончик был над краем бутылочки, все еще произнося заклинание. Свежая красная кровь полилась струйкой по стальному краю, капала в бутылочку, наполняя ее наполовину.
Женщина вздохнула, опустила нож дрожащей рукой. Она прижала флакон к груди, ее строгое лицо расслабилось, и его озарила такая радостная улыбка, что это почти изменило ее черты.
— Этого хватит! — сказала она и заглянула в бутылочку, нервно кусая губу. — Должно хватить. Одиль еще помогает нам.
Она повернулась к Нилли, и ее улыбка стала такой широкой, что девочка видела почти все темные зубы в крови.
— А теперь, милый ребенок, — сказала она, — с твоей помощью мы найдем нашу королеву.
КОНЕЦ