Внезапно он поднял предплечья, показывая свои чистые ладони в фигуральном смысле, и улыбнулся. Оскал – это звериная и устрашающая улыбка, которая сверкает перед моими глазами, а для него она кажется безупречно милая и доброжелательная. Что ж он старался, не спорю. Демоны сами по себе ужасно улыбаются, кроме инкубов, конечно же. Говорят, что их улыбки неописуемы соблазнительные и желанные, вызывая возбуждение. Что ж передо мной не инкуб, хоть одна радость. Хотя с какой стороны. Моя рука продолжает твердо удерживать двуствольный браунинг на уровни головы этой твари, и я уверенна, что пуля прилетит ему между двух насыщенно синих глаз, которые медленно и как-то извращенно рассматривали меня. Мы оба понимали, что здесь однозначно не место проводить бои кто сильней, поэтому тянули время, кто же первый заговорит. Точней это мои предположения, если бы я смогла взглянуть подольше в глаза, то в моем кармане появились бы ответы на некоторые сейчас вопросы, но нельзя. Демоны и тем более архидемоны способны запросто загипнотизировать человека, как с аномалией, так и без, превращая нас глупых кукл, или еще хуже высасывая из нас жизненную энергию. Не зря же говорят, что глаза зеркала души. А магическую энергию они забирают тоже с собой? Ответа у меня нет.
— Успокойся, Маг. Я пришел всего лишь побеседовать – раздался мягкий, обманчиво тихий голос, словно его крупная рука ласково гладит кошку по шерсти. Глаза на секунду спустились с его переносицы на его тонкие, твердые губы, которые продолжали повторять попытку мило улыбаться. Я саркастично усмехнулась от его тактического предложения. Первый раз мне исковеркано предлагают подставить свою голову под их когти. Он считает меня дурой? Знаю я их разговоры по душам, почему-то все они так и пытаются романтично под лунным светом вонзить свои острые, словно бритва, зубы в мою шею, а когтями разорвать на красивые, творческие клочья.
— После этой фразы, демоны предпочитают или давать деру от меня, или же разложить меня на столе по деталям.
Я ожидала после моей фразы высокомерное фырканье или надменное высказывание с очевидной угрозой, которое по их рассуждениям должно меня поставить на место или впасть в чувства страха и ужаса, но черт бы его побрал, не смеющего архидемона, обворожительно заполняя своим нежным и убаюкивающими звуками смеха. Лицемер. Лучше его сейчас убить, пока он отвлекся, запрокинув голову назад, мелодично смеясь, и поставив руки на бедра. Тело слишком массивное и огромное под стол, к сожалению, не спрячу, да и кровь целый час будет лить из отверстия головы, но если попытаться, то можно перекинуть через окно. Под моей аудиторией все равно кусты с шипами, ни один студент туда не полезет, если конечно он дружит со своей головой. С моей стороны это будет непрофессионально, но какая, черт возьми, разница, напугаются ли бедные дети трупа демона или нет, если в этот миг передо мной важный выбор: жить или сдохнуть. Я выбираю жить, а моральную компенсацию выплачивать безмозглым студентам подавно не буду – это для них первый опыт столкнуться с реальностью. Ты или они.
Сжала в правой руке рукоятку, замедляя постепенно дыхание через каждый стук сердца и концертируя всё своё внимание на успокаивающийся стук крови в висках. Пред глазами все замедляется и становится реже и чётче, моё тело замерно, готовясь отдачи выстрела. Кемп Пирс однажды сказал, когда мы вместе закрывали черные дыры и охотились на хозяев врат, что во время переключения на режим готовности и сосредоточенности, то мои глаза леденеют и темнеют, напоминая на шторм падающих снежинок. Мне всего лишь взять и спустить курок, но я не нажала. Архидемон, возвышающийся надо мной, превратился в смазанный темный силуэт. Рефлекторно моргнув глазами, как он филейной частью облокотился о студенческий стол, отчего я интуитивно резко встала и схватила за обеими руками AF2001-A1 Second Century, продолжая впиваться в область переносицы, как будто смотря ему в глаза. Как эта тварь поняла, что я хочу именно сейчас выстрелить? Я контролировала каждое своё движение, чтоб не подать ему подсказку.
— Что ж слухи не врут про твой острый язычок, Маг.
Демон сложил деловито руки на груди, и я наконец-то увидела их обожаемую и любимую наглую, самоуверенную усмешку, показывая всем видом, что я ничтожна по сравнению с ним. Может быть и так, но я заставлю его попыхтеть, чтоб меня убить. Искривив свои губы жесткую улыбку, я холодно бросила в ответ: