Парень вздрогнул, как от удара. Он развернулся и молча пошел от нее прочь. Уже остановившись у выхода из коридора, повернулся к ней и, усмехнувшись, произнес:
— Ты, конечно, красива, невероятно красива. Только душонка у тебя гадкая. Могу пожелать тебе одного — влюбиться в слепого, кому до твоей красоты не будет никакого дела. Вот и попробуй ему тогда доказать, что ты и без смазливой мордашки чего-то да стоишь.
Парень скрылся из вида. А у Насти вмиг испортилось настроение. Она считала и всегда знала, что характер у нее гадкий, но чтобы вот так о ее душе… Сразу расхотелось кого-то снимать. Прямо из туалетной комнаты Настя вызвала такси и поехала домой, где ей предстояло провести ночь одной, считай, впервые с того времени, как она потеряла девственность.
ГЛАВА 2
В одиночестве и без привычного секса на сон грядущий Насте засыпалось плохо.
Выяснилось, что она совершенно не может спать в темноте одна. Все время ей казалось, что кто-то ходит по квартире — сначала хлопнула дверца холодильника, потом кто-то открывал и закрывал дверь в туалет и ванную. Она несколько раз вставала и обходила всю квартиру, в которой, естественно, кроме нее, никого не было.
Пришлось включить ночник, что стоял рядом на прикроватной тумбе, чтобы не вскидываться постоянно и не тянуться рукой к выключателю при посторонних звуках. Но и при свете, выяснилось, она тоже спать не может.
Раздраженная Настя села на кровати по-турецки, пытаясь вспомнить, как она засыпала до того, как в ее жизни появились мужчине. Так как в голову ничего путного не пришло, ни одного приятного воспоминания, она просто встала и включила свет в коридоре, который через рифленое стекло двери мягко и более тускло осветил спальню, чем ночник, и не бил в глаза сквозь закрытые веки. Да и звуки как-то сразу притухли, а потом и вообще прекратились.
Но все равно почему-то плохо спалось, тут она поняла, что «кровать неудобная, подушка — душная, одеяло — кусачее, никак не уснуть!», что не хватает сердцебиения под ухом. Она любила лежать головой не на подушке, а на груди партнера. Вот и крутилась до самого утра, то проваливаясь в дрему, то просыпаясь, пока рассвет не раскрасил облака в розовый, как крылья фламинго, цвет.
Без пяти семь, ровно за пять минут до звонка будильника, она встала, сказывалась многолетняя привычка, не раскрывая глаз, прошлепала босиком в ванную, чтобы сполоснуться перед утренней пробежкой в парке, и немного взбодриться, все же бессонная ночь давала о себе знать.
Как секс, так и утренняя пробежка для Насти были приятными атрибутами, без которых жизнь казалась тусклой и неинтересной. А потом ее должен был ждать завтрак с обязательной кашей, которую готовил ее очередной сожитель, пока она кроссовками топтала асфальтовые дорожки в парке. Самое смешное, что ни один из ее парней почему-то не изъявляли желания побегать с ней вместе.
Стоя под прохладным душем, она размышляла о превратностях судьбы, о том, что вчера утром ушел Тимофей, а вечером она могла бы снять нового партнера, но не стала этого делать почему-то. Рука привычно потянулась за полотенцем, но его не оказалось на месте.
«Ах, да, — вспомнила Настя, — из-за этого чертова полотенца и ушел Тимофей, за одно с психу покидав и все остальные в корзину с грязным бельем».
Вот и пришлось ей тащиться к шкафу с бельем, оставляя мокрые разводы на паркетном полу. Нет, долго одна она так не протянет, Настя хмыкнула, с голоду подохнет в первую очередь, а во вторую грязью зарастет, это совершенно точно. Придется все же нанять домработницу, а лучше домработника. Все-таки привыкла она к комфорту и чистоте, утренней каше с маслом и добротному вечернему сексу без любви и обязательств, что обеспечивали ей ее мужчины.
И с сексом надо что-то решать, Настя поморщилась — если месяц она смогла бы и перетерпеть. Ну, в самом деле, не изнывать же от желания, когда желающих помочь ей хоть отбавляй.
Вот с такими невеселыми мыслями она и вышла на улицу, поеживаясь от утренней прохлады, хотя солнце уже поднялось над крышами домов и скоро начнет совершенно по-летнему припекать. Легкой трусцой она побежала в сторону парка, но в последнюю минуту передумала и свернула в сквер — там тоже были неплохие беговые дорожки.