Не тогда, когда опубликовали ее первое интервью, которое имело сумасшедший резонанс. И пусть это была газета ее родителей, но интервью было самым настоящим. И ей выплатили первый гонорар, на который она напилась самый первый раз, как сапожник, и разбила свою первую машину, сев в таком виде за руль. Или все же тогда? Когда она стала такой?
Все же, наверное, не тогда, когда, закончив с красным дипломом университет, получила процветающее издательство в подарок. И она приумножила его известность, вывела на первые строчки рейтингов, работая не покладая рук, приползая домой только чтобы поспать. Так все же когда она стала такой?
Настя перебирала и перебирала в памяти события последних лет, пытаясь отыскать точку невозврата. Когда она стала такой?
Когда возомнила себя вершителем человеческих судеб, заняв кресло главного редактора, ушедшего на пенсию. Когда решила, что она Царь и Бог. Когда, даже не читая отправлял рукописи в корзину, — «рукописи не рецензируются и не возвращаются». Еще как рецензируются, только, действительно, никогда не возвращаются.
Когда стала выбирать для печати только то, что могло принести доход, коммерческую выгоду. И пусть три независимых рецензента (она переманила к себе самых лучших высокими гонорарами) ничего не увидели в книге, кроме чувственности, она публиковала ее — домохозяйки, уставшие от рутины, супруга деспота и вечно орущих детишек, все равно раскупят.
Когда деньги затмили все. Только не с денег это началось, а с секса.
Когда, лишившись девственности, стала менять партнеров, пытаясь найти своего единственного. Только это ложь, лгала она себе — искала не единственного, а того, кто мог подарить все больше и больше чувственности, как тем домохозяйкам, что покупали книги ее издательства.
Спрос рождает предложение. Она стала покупать чувственность, ласку, секс. Покупать стала своих мужчин, размениваться по мелочам. Они, глупцы, думали, что разводят ее на деньги, а она разводила их, чувствуя, ощущая безграничную власть над ними. И в какой-то момент ей это все наскучило. Она стал капризничать, требовать все большего и большего.
Только чего большего? Чего?
— Ляля! — заорала истошно Настя.
Та мгновенно появилась в гостиной и присела рядом, ей не надо было ничего объяснять, она все же будущий врач, пусть и не определилась еще с выбором специальности, но все же.
— Мне плохо, — простонала Настя, закатывая глаза и заваливаясь на бок. — Мне нужен мужчина. Помоги мне.
— Не нужен вам никакой мужчина, выпейте успокоительную таблетку и идите спать. — проговорила Ляля и направилась снова к себе. Остановившись возле самой двери, бросила через плечо:
— Можно сходить погулять, поискать приключений на свои зады, если вы не откажетесь. Заметьте, я имею в виду не секс.
А почему бы нет?
Настя сразу встрепенулась, поднимаясь. Адреналин, вот чего ей хотелось и чего не хватало.
И они погуляли, выбирая самые темные и опасные места. Приключений найти не удалось, но зато они повеселились, когда провожали через сквер молоденькую девочку, которая задержалась в гостях, и струхнула основательно, когда они к ней подвалили. Ляля даже прочитала девчонке целую лекцию, как вести себя во время изнасилования. Правда, основной тезис ее речи был следующий — расслабься и получай удовольствие, а потом немедленно мчись в больницу, чтобы поставить укол от непотребных болезней и все запротоколировать.
Та, испуганно округляя глаза, кивала. Поняла или нет, осталось тайной, покрытой мраком. Но им всем троим было весело.
— Слушай, а когда это было? — поинтересовалась Настя, ей вдруг вспомнился рассказ о пожарном.
— Что, когда было? — не поняла сразу Ляля, она не смогла сразу переключиться с веселья на серьезную волну.
— Эта история с пожарным, — уточнила Настя и посмотрела в глаза ей, пытаясь понять, не выдумала ли она историю.
— Я первый курс заканчивала, примерно в это же время, — Ляля вздохнула. — Как время быстро летит! Уже два года прошло!
— А ты не помнишь его имени? — допытывалась Настя. Она, конечно, может провести журналистское расследование, опыт все же имелся. Но если Ляля помнит…
— Нет, — та покачала головой. — Звали Денис, Данил, Дмитрий. Нет, не помню. Я больше мальчиком была занята, кислородом ему давала дышать через маску, все же у них ожоги легких были. А пожарным тем врач занимался.
— А они сразу ослепли? — спросила Настя. — Или уже потом?
— Сразу. Он с мальчишкой из пламени уже слепым вышел. Сначала думали, что это шоковое состояние, его штормило не по-детски, но он мужественно на ногах держался, пока врачи к нему бежали. А потом выяснилось, что и пацан ничего не видит. Прямо рядом с ними эта химическая дрянь взорвалась, они даже зажмуриться не успели. Химожог, помутнение хрусталика и слепота. Мальчишке больше повезло, на нем противогаз пожарного был, если бы он был подогнан по размеру, то вообще с ним ничего не произошло бы. А так, — Ляля пожала плечами и замолчала.