Овца, эка невидаль! У моего приятеля с Семиозёрья, он сейчас Туманную косу высматривает, птица на голове живет – и ничего. Очень даже мужик замечательный, вот уж кому ни мостов, ни дорог проложенных не надо, ходит где хочет. А тут – овца всего-навсего.
Да за нашего брата не всякая и пойдет. Сегодня муж есть, а завтра – ищи ветра. И добро б навеки сгинул – нет, вернется. Только вот он и сам не знает, когда вернется, не дано ему знать. Да и вернется – ненадолго. И опять уйдет. Придет в другой раз – а сын уже в притолоку головой упирается, жена с клюкой горбится… И ведь если с нашим братом связалась – и думать не моги другого себе искать. Всё равно ничего не выйдет. Потому что наш брат только в таких местах и женится, где слово крепко, неотменимо. И если сказалась верной женой – верной женой и будешь, а хочешь того, нет ли – дело десятое. Только и остается, что по пустошам скитаться и в безлюдье жизнь коротать. Мастер-то всегда при деле и к зияющим дырам вокруг дома привычен, а жене каково? Словом перекинуться не с кем. И не идут за наших.
А Мэри всегда со мной, и в радость ей это. Сначала один прихожу – место присмотреть. Поставлю дом, заложу сад – и за милой женой, чтобы привести ее под готовый кров, к живому очагу. Вокруг, конечно, сущее безобразие творится, но где я ее нашел, то местечко покривее многих будет, Голый склон называется, там не всякий и из наших надолго задержится. Уж как ее туда занесло – ума не приложу, а она не говорит.
Голый склон – он голый и есть, и ничего там больше нет. Но глина там славная, видно, скоро речка народится рядом, вот и берег есть, а где один берег есть – там мне и работа, лучше нет способа второй берег найти, как мостом к нему дотянуться. Так что я туда с двойным прицелом забрел: и на разведку, и глины гончару Семигоричу добыть – Кукунтай-тюлень ему все уши прожужжал, какая там славная глина, а самому Олесю тогда с Зеленого яру ходу не было. Не устоял бы Зеленый яр без Олеся-гончара. Давно это было, еще до Райдуги.
И вот там, на Голом склоне, я ее встретил. Тьма кромешная, редко где звездочка дальняя пробьется сквозь начальную Тьму, и сидит девушка кудрявая, коленки стиснув, пальцами в глину вцепившись, вздохнуть боится: склон-то крутой, как есть голый, глинистый, скользкий… а кроме склона и нет ничего.
Остался в тот раз Олесь без глины, а я вот – жену нашел. Подошел к ней медленно, чтобы не дернулась с испугу, без привычки в таких местах шевелиться и правда не стоит – запросто в бездну канешь… Заговорил спокойно, ласково. Я, мол, Мак-Грегор, строитель, а для такой милой девицы – просто Хэмиш, а ты кто? А она в руку мою протянутую вцепилась пальцами перемазанными, глаза безумные, кричит без голоса: ты живой, живой… Эка невидаль – быть живым! У меня приятель на Лежачем камне, так его еще и не со всякой стороны увидишь, потому что вообще плоский, нарисованный. Но какую музыку делает! Душу вытряхнет и вывернет, и уходишь от того камня, как заново родившись. А поживет на том камне еще – и будет живое место, потому что быть живым – это заразно.
Но в таких местах, как Голый склон, пока кто из наших не поселился, и правда жутко бывает.
До чего паршиво там! От одного воспоминания передернуло. Полез в карман за табаком…
Тьфу ты, опять камешек. Этот сумасшедший с птицей на голове так всем и норовит всучить что-нибудь чудесное. Кому гвоздь. Ладно бы, от старой мельницы, так нет, новехонькое скобяное изделие, блестит, ни пятнышка ржавчины – какая в нем сила? Или вот меня камушком осчастливил. Так себе – галечка морская, я уж сколько раз ее из кармана выкидывал, а она всё там же. Ничего, наведается в гости, верну. А пока – выкину.
Раскурил трубочку, дальше себе иду. Мэри за мной.
Вот наша Долгая долина – тоже еще не совсем… Как Мэри здесь выдерживает? Я-то привычный, я всё вижу, как оно будет, а если смотреть, как оно есть – самому тошно станет. Но я от таких глупостей давно зарекся. Зыбковато здесь пока, и в глазах рябит порой. Как будто вон та яблоня не решила еще, яблоней ей быть или вовсе дубом вековым. Куда ж мне дуб посреди сада?
Чудит местечко, само себя еще не знает, утром выйдешь на крыльцо – начинай сначала… То ли дымка туманная еще не рассеялась, то ли место растворяется в беспамятстве. Мэри уже не боится, щиплет травку поближе к крыльцу или вот за мной увяжется, где виднее. К полудню уже и путники решаются через наш край пройти. Важную птицу здесь не встретишь, всё больше ватаги работников с места на место перебираются, заработка ищут. Косари, каменщики, плотники. Эти всегда выбирают дорогу покороче, торопятся, порой и вовсе сгинут, заплутав. А на жену мою косятся опасливо, но лучше пусть косятся, чем заглядываются.