Река.
Он пробежал через вестибюль с другой стороны вокзала и направился к самому Лондонскому мосту, внизу по течению, глядя на южный берег Темзы в сторону Тауэрского моста.
Герберт увидел рабочее кафе менее чем в сотне ярдов вниз; и два знакомых лица в окне.
Не Папуорт и Менгеле; Полинг и Казанцев.
Полинг разговаривал с Казанцевым, который делал записи в блокноте на столе. Похоже, Казанцев наконец получил интервью.
Вот только Казанцев не был журналистом; не в первую очередь, во всяком случае.
Знал ли Полинг, что Папворт был советским агентом? Знал ли он об истинной личности Менгеле?
«Первое возможно, - подумал Герберт; второй вряд ли.
Двое мужчин прошли мимо входа в кафе. Папворт и Менгеле.
«Люди Тайса наверняка уже были бы в Леконфилд-хаусе», - подумал Герберт. Что бы они сделали, если бы не нашли его там?
Где ближайший полицейский киоск? Или даже телефонная будка, если подумать? Ему нужно подкрепление.
Папворт и Менгеле остановились рядом с грузовым судном «Эллен и Вайолет», семидесятифутовым катером с высоким центральным штабелем и обильно засыпанным ржавчиной. Дым от ее двигателя поднимался
раствориться в тумане, и короткий трап соединял палубу с берегом. На борту стояли два матроса, один на носу и один на корме, готовые к отплытию.
Туман здесь был плотнее, чем у Гая, и на видимом длине футбольного поля Герберт не видел, чтобы другие лодки двигались. Получил ли капитан «Эллен и Вайолет» разрешение на отплытие или он просто рискнет своей рукой?
Казанцев и Полинг неожиданно вышли из кафе и направились прямо к Папворту и Менгеле.
Герберт заметил, что из четырех только Папворт и Казанцев знали, что должно произойти. У него возникло внезапное чувство, что он тоже.
Язык тела выдал это. Папворт и Казанцев напряглись на подушечках ног, а Менгеле и Полинг стояли с чуть сутулым видом сбитых с толку.
Папворт, возможно, не знал истинную личность Менгеле, но он явно держал в рукаве один последний трюк: причина, по которой переход через Гая так его устраивал.
Герберт заметил, что именно это и планировал Папворт с самого начала. Эллен и Вайолет; вот почему он поторопил Менгеле в больницу. Микроточки были бонусом, хотя и бонусом, который он создал благодаря своей догадке, что найдет Герберта в Леконфилд-хаусе. Папворт потратил четыре дня, пытаясь заполучить микроточки, но если бы дело дошло до этого, он наверняка остался бы без секрета Стенснесса, если бы у него было что-то гораздо более важное.
Ученые.
«Никогда не обманывайте обманщика, - подумал Герберт, - они просто обманут вас в ответ.
Папворт схватил Менгеле, закрутив его правую руку за спину, как он сделал с Гербертом в руке Гая.
Казанцев встал позади Полинга и обнял его за шею.
Агенты затолкали пленников по трапу на «Эллен и Вайолет».
В тот момент, когда они оказались на борту, матросы сбросили веревки и подняли доску, и они ехали вниз по течению к Тауэрскому мосту, и гудок издал громкий длинный звук, сигнализирующий о том, что они идут.
Темза текла на восток; мимо грязных пригородов, через самый загруженный порт в мире с кранами, переполняющими оба берега длинными очередями от лондонского бассейна до Тилбери, и вплоть до моря за Саутендом и Шуберинессом.
«Беглецы могут поменяться лодками в Тилбери, - подумал Герберт, - если у них выстроится подходящее глубоководное судно». Или же они могли бы просто продолжать плыть на «Эллен и Вайолет», неудобно, хотя, предположительно, мореходно, через Северное море и в Балтийское море.
Иными словами, вплоть до Советского Союза.
В лондонском бассейне было абсолютно тихо, за исключением «Эллен и Вайолет», плывущей по реке, и одинокой фигуры, бегущей по тропинке в отчаянии, чтобы не отставать.
В тумане лондонцев засыпали советами врачей: оставайтесь дома, когда это возможно; держать дом закрытым; на улице надевайте платок на лицо; и, самое главное, избегайте ненужных усилий.
Казалось, Герберт нарушил все до единого из этих запретов и с некоторой долей мести.
Был высокий прилив, и воронка «Эллен и Вайолет» доходила до безумного неба.
Им придется открыть для нее Тауэрский мост.
От Лондонского моста до Тауэрского моста оставалось не более полумили, но из-за грязного воздуха, обдиравшего его легкие, и кричащего беспокойства, что он будет слишком поздно, чтобы остановить Эллен и Вайолет, Герберт чувствовал себя Фейдиппидом, бегущим с марафона, и боялся что он разделит свою судьбу в придачу, уронив камень мертвым по прибытии.