— И кто, скажите на милость, способен перепутать столяров и плотников? — перебил Алки, уловив в потоке слов кое-что знакомое. — Это же совершенно разные ремесла.
Болтушки смущенно замолчали, поскольку были на это способны обе.
— Семь лет мак не родился, а голода не было, — охарактеризовала свою заносчивость Аглая.
— Статисты — это в театре актеры третьего плана без слов, а бенефис — спектакль в честь одного актера, — быстро пробормотала застыдившаяся Полина.
— Я, девочки, в театре и не был никогда, — признался Алки. — Жизнь селянина оставляет мало времени для развлечений. Сейчас мои подружки устроятся в городе, и погрязну я совсем в деревенском быте.
— Ты-то? — усомнилась Аглая. — Расскажи тому, кто тебя не знает.
— Слушай, Алки, — неожиданно спросила Полина, — а тебе кто-то из сестер нравится? В смысле, как девушка?
Алки почесал в затылке.
— Ну и вопросы вы задаете. Я с двойняшками знаком с девяти лет, они мне как еще две сестренки. Я вообще жениться, наверное, не буду.
— Ха! — сказала Полина.
— Ха! — сказала Аглая.
Интересный разговор прервали появившиеся наконец из дверей банка соискательницы наследства. Их сопровождал невысокий тощенький клерк, вызвавшийся лично сдать сестрам на руки принадлежащее им имущество. В руках у него была связка ключей. Васла прижимала к груди какие-то бумаги, у Вайореля заметно оттопыривался один из многочисленных жилетных карманов.
Клерк с интересом взглянул на козлов, на охранявшую повозку пропыленную троицу, сообщил путешественникам, что здесь совсем недалеко, и повел всю процессию вниз по улице.
Особняк семейства нашелся всего в трех кварталах от банка и выходил фасадом на спокойную зеленую улочку. Сестры с восторгом узнавания разглядывали свое наследство. Алки беспокойно шарил глазами по двухэтажному зданию, выискивая вход во внутренний дворик. Взгляд почему-то все время упирался в парадную дверь, на которой выделялся светлый квадрат — судя по всему, с нее недавно отвинтили вывеску, Клерк сказал, что здесь у арендаторов была лавка, через которую можно пройти во внутренние помещения особняка. И что в дом имеется еще два входа — черный с обратной стороны и для повозок, через прикрытую легкими металлическим воротами арку.
— Нам, пожалуй, сюда, — еще раз окинув взглядом козлов, произнес провожатый, выбирая из связки самый большой ключ и отпирая скрипучие ворота. — Наверное, пора смазать. Арендаторы почти не пользовались этим входом.
Сестры на правах хозяек первыми вошли в короткий, мощеный крупным булыжником тоннель, выведший всю компанию в компактный внутренний дворик, украшенный двумя большими круглыми клумбами, на которые тут же с вожделением уставились козлы.
— Пусть ощипывают, — расщедрилась Васла, — все равно не убережем. Потом посадим анютины глазки. Пойдемте в дом скорее.
Клерк вынул еще один ключ, и путешественники потянулись в дом. Во дворе остался один Алки, принявшийся распрягать утомившихся животных. При всей их хваленой выносливости таскать повозку по городским улицам козлы не привыкли.
При ближайшем рассмотрении особняк оказался почти пустым, лишь в некоторых комнатах и кухне обнаружилась громоздкая мебель, оставшаяся, судя по всему, еще от близняшкиных родителей и пережившая все набеги арендаторов. Однако спальные принадлежности и посуда отсутствовали как класс, и, проводив любезного клерка, путешественники принялись обсуждать, можно ли здесь ночевать. Нет, сестры никуда уходить уже не собирались, но и принимать гостей в таких условиях было несподручно.
Сомнения разрешил подоспевший в разгар обсуждения Алки. Возница заявил, что, во-первых, лично он не гость, а друг дома, во-вторых, тем, кому было сподручно ночевать на поляне, а то и валяться голышом в кустах, под крышей всяко будет удобнее. В результате решили приобрести самый необходимый минимум, а потом уж сестры докупят все по своему вкусу, ибо негоже обживать дом впопыхах.
За покупками отправили парней, причем Вайорель отказался брать у сестер деньги, мотивируя это тем, что в Больших Бровках они купили ему отличный костюм. Балерун уже вполне свыкся со своим простецким нарядом, основное достоинство которого было в том, что на улицах столицы его до сей поры никто так и не узнал.
В общем, пока путешественники закупились, намылись, разобрались со спальными местами, накормили козлов и поели сами, наступил уже вполне себе поздний вечер.
— Завтра, все остальное завтра, — скомандовала Васла, прикрывая рукой пытающийся вырваться наружу мощный зевок. — Приятных всем снов.