Сама она никак не могла решить, с какой сумкой идти страховать Полину. Туда должны были поместиться ливрея, жабо, перчатки и парик. И если последние три предмета много места не занимали, ливрею никак не получалось свернуть достаточно компактно. Да ведь в толпе ее не сворачивать придется, а комкать и быстро прятать! Лучше всего для этой цели подошел бы какой-нибудь хозяйственный баул, да только не вызовет ли он ненужных подозрений? В конце концов Аглая остановилась на шляпной коробке, которую тут же затребовала у безотказной Делии.
…Вечером в лакейской вторая горничная, Легда, пораженно качала головой, разглядывая гору располосованной в хлам одежды и слушая увлекательный рассказ Делии о запросах хозяйских гостий. И это еще прислуга не видела, чем народный дуэт занимался вечером, за закрытыми дверями. Горничные бы весьма удивились, глядя на то, как Полина раз за разом срывает надетую прямо на платье ливрею и выдергивает из брюк заправленный туда подол, а Аглая коршуном кидается на уже изрядно помятый предмет гардероба и запихивает его в шляпную коробку.
— Неплохо, а теперь давай повторим с полным облачением, — наконец решила запыхавшаяся Аглая,
— Хорошо, но только один раз, — покладисто ответила Полина, в очередной раз натягивая парик. — У меня от этих бесконечных сними-надень на голове уже мочало.
— Тяжело в учении, легко в гробу! — поучительно произнесла Аглая, в сотый, наверное, раз заталкивая барахло в шляпную коробку. — Мы порвем это жулье! Кстати, а куда ты будешь складывать уворованные монеты?
— Да в свою косметичку, сейчас ее освобожу. Она удобнее, чем местные кошели на завязках. Все, отбой, позови, пожалуйста, опять Делию, надо отдать погладить ливрею, а то мы совсем ее затрепали.
Как раз в тот момент упомянутая Делия, хихикая, рассказывала Легде, что хозяйские гостьи, судя по их манерам, глубокие провинциалки и даже не приучены пользоваться колокольчиком для вызова прислуги.
— Представляешь, они каждый раз выходят в коридор, чтобы позвать меня! — проворковала Делия, крутанулась на стуле и столкнулась взглядом с незаметно подошедшей со спины Аглаей.
"Ну и змеи, — поразилась школьница. — В глаза — сама услужливость!" Впрочем, национальный характер, нашедший отражение в поговорке "Назови хоть горшком, только в печь не сажай", не позволил ей зацикливаться на болтовне, в сущности, посторонних людей.
— Пожалуйста, пойдемте со мной. Надо привести в порядок ливрею. К завтрашнему утру.
Горничная поднялась со стула и с очень независимым видом отправилась вслед за Аглаей. Вернувшись через пять минут, она молча продемонстрировала Легде донельзя измятую, будто жеваную ливрею со слегка оттопыренными карманами — в каждом лежало по гигиеническому пакету. Весь вид Делии как бы вопрошал: "Ну и что они с ней делали?" Высказывать свое мнение вслух она, впрочем, поостереглась. Кто их знает, этих провинциалок, вдруг пожалуются хозяину.
Редко какую ночь на Альтре народному дуэту удавалось отоспаться спокойно. Если не беготня, так думы окаянные не давали покоя. Казалось бы, роскошная спальня в особняке у Вайореля как нельзя лучше располагала к ночному отдыху, да и набегались за день подружки знатно — но нет, Полина пол ночи проворочалась на накрахмаленных простынях, а Аглая как проснулась в пять утра по зову организма, так больше и не сумела уснуть. В результате к завтраку обе вышли заторможенные, молча напихались сдобренной кусочками фруктов кашей и отправились одеваться к состязанию.
— Чувствую себя, как это у нас, воров, называется, щипачем, — пожаловалась Полина, размышляя, куда пристроить завернутую в тряпицу бритву. В конце концов она сунула воровское орудие труда в косметичку и в очередной раз возмутилась: — И что за дурацкая идея выбирать принца из отбросов общества!
— Средневековье! — важно пояснила Аглая. — Вспомни, как выбирали папу шутов в "Соборе парижской богоматери".
— Вот еще с Квазимодо меня только не сравнивали!
— Горбун отверженный с печатью на челе! Я никогда не буду счастлив на земле! — пропела Аглая строки из знаменитой арии, уворачиваясь от подзатыльника и выскакивая во двор.
Полина, придерживая парик рукой, погналась за подружкой, петляющей между Вайорелевых клумб, как заяц. Между ними трепыхалась, удерживаемая Аглаей за веревочки, пустая шляпная коробка.