Наконец девушки сочли, что отошли достаточно далеко от дороги. Полина уже собиралась распотрошить шляпную коробку, когда Аглая заметила в нескольких шагах впереди вторую, внутреннюю ограду, а за ней на небольшой проплешинке кустарную, на двух чурбачках, скамейку. Переглянувшись, подруги устремились к новой цели и уже скоро с удобствами расположились на широком деревянном сиденье. Аглая немедленно принялась качать ногами, а Полина, открыв шляпную коробку, наконец извлекла из кармана ливреи вожделенную прокладку.
— Макси. Должно хватить на все церемонии, — довольно прокомментировала она.
Аглая обнаружила у ближайшего куста старое ведро, сломанные грабли, пустую литровую бутылку и вполне приличную лопату и предположила, что этот чудный уголок — тайный приют садовника.
— Надеюсь, он сюда не явится, — рассуждала она, продолжая болтать ногами. — Хорошее местечко. Мы могли бы посидеть здесь пару часов, пока не придет время выдвигаться за принцем воров. И за твоим призом. Как все прошло-то?
— Ты представляешь, когда мне ведущий объявил, твой номер, мол, шестнадцатый, я так и ожидала, что он добавит — и ты в пролете.
Аглая захихикала.
— Вот так повезло. Кстати, ты не знаешь, откуда это взялось — про шестнадцатый номер?
— Знаю, конечно, я такие фишки просто обожаю. Это какие-то старые футбольные заморочки — раньше на игру можно было заявлять пятнадцать игроков. Ну а у кого номер шестнадцатый — тот, соответственно, в пролете. Хорошо еще, что я в приметы не верю. Ну, то есть, верю, но не во все. У нас, артистов…
— Ну и слава богу, — прервала ее Аглая, не желая выслушивать еще одну офигительную историю про какую-нибудь Марину Мнишек. — Я тоже, знаешь, как в этой толпе переволновалась! Стояла и все время прислушивалась, не видно же ничего было. Так на что, ты говоришь, меняют монеты? Неужели на золото?
— На серебро, но и это немало. Знаешь, сколько у меня монет?
— Боюсь даже подумать.
— Все! Все до одной, сколько их было у манекена. Правда, я их там не считала, но ничто не мешает мне сделать это прямо сейчас.
— Подруга, ты крута! Доставай косметичку, будем считать добычу. В толпе говорили, что монет в сюртук зашивают сорок восемь.
Полина вознамерилась было высыпать монеты прямо на скамейку, но вдруг услышала отдаленные голоса и с ужасом подумала, как они будут объяснять садовнику свое присутствие в закрытой для посещений части императорского парка.
Однако это оказался не садовник.
Голоса приблизились, и стало ясно, что принадлежат они двум дамам, которые обсуждали третью. Народному дуэту из их тайного приюта было абсолютно ничего не видно, но зато все отлично слышно. Дамы говорили нарочито громко, как будто старались, чтобы каждое их слово донеслось до неизвестного адресата.
— Ах, милая Дидона, — сказала первая высоким противным голосом, — до состязания лучников, мечников и менестрелей осталось всего два дня! Я вся в нетерпении. Как думаешь, приедет ли в этом году принц Папилайн? Он такой красавчик.
— После того, как в прошлом году получал приз из рук Лаодики? — невидимая глазу Дидона мерзко захихикала. — Сомневаюсь. Высокородная аристократка! Три раза ха-ха. Высокородная уродина. Бедный принц от неожиданности чуть не сунул цветочную гирлянду ее пажу!
— Но, может, в этом году она выйдет награждать победителя в своей любимой вуали?
— Не дозволено регламентом. Поцелуй через вуаль — это скандал. Надеюсь, на этот раз победитель окажется не слабонервным и не испугается нашей принцесски. Говорят, на состязания ждут самого Батбаяра Неудержимого из Багангхая… Эти орки, они такие… такие…
Голоса сплетниц удалялись, и скоро стало невозможно что-либо расслышать, кроме неопределенного бу-бу-бу. Однако и услышанного кому-то с лихвой хватило, и через некоторое время до народного дуэта стали доноситься чьи-то из-за всех сил сдерживаемые всхлипывания.
— Это не задворки дворцового парка, а проходной двор какой-то! — шепотом возмутилась Аглая.
— Пойдем посмотрим, — неожиданно предложила Полина. — Эти стервы, кажется, кого-то достали. Ненавижу таких! Зато знаю много способов, как поставить их на место.
Девушка убрала косметичку назад в шляпную коробку и решительно поднялась со скамьи.
Принцесса Лаодика сидела в своем тайном убежище в императорском парке с раннего утра. Она обустроила его еще в 14 лет, через полгода после того, как с ней случилось несчастье.