- Не лезьте, куда не просят! – бросила она, махнула хвостом и исчезла. Лишь яркая искорка мелькнула за дальними деревьями.
Из кустов, наконец, выбрался помятый Хорек. Он имел весьма печальный вид – одна щека была исцарапаны ветками, а в волосах застряли листья и сухие ветки. Куртка была порвана, и ремень будто разрезан пополам.
- Охренеть, - только и выдавил из себя Суслик, садясь не землю. Но тут же со стоном встал. Его задница превратилась в один большой синяк.
Глава 17 «Воздух крут перед грозой»
- И почему вы снова битые? – Ласка ограничилась пристальным осмотром и лейкопластырями. Хомяк краснел, стягивая края рваной рубашки, а Суслик хмурился, потому что больно щипала только что зашитая рана на плече. Валу внутри него казалось, что он выглядит максимально брутально: снятая с плеча рубашка, нитки, торчащие из раны, синяк под глазом. Но Ласке они оба казались чрезвычайно милыми. Мускулы ещё так себе, ещё не мужчины, но уже и не подростки.
- С кем вы дрались? – Немного невероятная история была тщательно зафиксирована в памяти медсестры, хотя, глядя на её бесстрастное лицо, казалось, что ей всё равно, из-за этого Хомяк жутко бесился, мол, у нас такие дела, такие делищи, а вы совсем нам не сочувствуете.
- Свободны. А вас, Фудзивара-сан, я попрошу остаться.
Хомяк выплыл за дверь, переступая маленькими шажочками, словно актер театра кабуки, которого он тщетно пытался изображать, и завистливо зыркнул на друга.
Стоило двери захлопнуться, как Ласка села на краешек стола, подтянув раненого «Штирлица» к себе за ремень.
- Правильное и обильное питание, между прочим, улучшает регенерацию клеток. Вы уже завтракали, Фудзивара-кун?
- Я… Да… Н-нет…
- Так да, или нет, Кадзуо-кун?
Голос Ласки и её провокационная близость заставили сердце биться сильнее, а Суслик совершенно запутался, начав думать о еде. Из окна донёсся какой-то шум, охрана шерстила густые заросли кустов, где происходило нечто неясное. Кадзуо вздрогнул от порыва ветра, потому что Ласка открыла дверь, выпроваживая его.
- Через полчаса в крыле Омега. Там чудный сад и милая столовая. Приходи.
Всю дорогу в своё крыло Хомяк теребил его, дёргая за рукава и задавая радостно-завистливые риторические вопросы, а Суслик пытался навести порядок в своей голове, которая пухла от противоречивых мыслей.
- Всё! Я в следующий раз приглашу её! Я! Сам! А ты должен будешь сидеть в комнате. Понял?
- Ты слишком возбуждён, Синдзи-кун, иди, отдыхай. А заодно в окно погляди, охрана ведёт себя странно. Возможно, назревает новый финт твоих соперников – вассалов Хорька. – Суслик усадил друга на широкий подоконник, указал куда глядеть и исчез. Буквально сразу же его и увидел Хомяк, идущего по тропинке в сторону больничного корпуса.
Но возмущённый стон Джунгарика уже никто не услышал.
Ласка сидела на лавочке у фонтана, а вокруг неё толпились кадеты, делая вид, что заняты какими-то невероятно важными делами. При этом, успевая кидать на красавицу-медсестру вожделеющие взгляды. Ласка жмурилась от удовольствия под градом комплиментов, сыплющемся от подходивших поздороваться, выразить почтение или спросить пустяшного совета, подростков. Корпус Омега занимался лечением душевнобольных. Это, конечно, громко сказано. На самом деле настоящих спятивших там можно было по пальцам пересчитать. Основную массу занимали ребята с бессонницами, навязчивыми тревожными состояниями, порой с галлюцинациями. И да, их не считали психами. Просто подлечись, кадет, и в строй! Особый электрофорез, курс массажа, курс политического внушения, и на учёбу, нечего пролёживать, Империя ждёт!
- Так вы считаете, что видели это, но никто не подтвердил ваши слова?.. – с участием спрашивала Ласка какого-то юношу. На его лице выражение тупого отчаянья сменилось обожанием, но ответить он не успел. Ласка поднялась и попросила всех разойтись. Суслик получил дозу ненависти в спину и предложил Ласке пройтись. Ему и самому было любопытно понаблюдать, что происходит за тем самым окном, где сейчас дежурил Хомяк. Но и внезапное свидание он пропускать не планировал. Китано Юки знала каждый сантиметр больничного крыла, поэтому, ухватив Кадзуо за худощавую ладонь, повела его неведомыми дорожками в глубь сада. Она остановилась среди ровных высоких кустов. Очумелый от близости объекта вожделения Суслик совершенно потерялся, хотя Валентин внутри него всё ещё пытался запомнить дорогу.
- Прекрасный лабиринт – улыбнулась Ласка, – из этой точки нас никто не увидит.