- Связи… больше нет. – сказал Ясуо.
- Проклятье! В атаку! – закричала Пума.
Теперь всё будет зависеть исключительно от того, сможет ли Суслик организовать верные императору силы. Сама Пума к началу покушения уже не успеет.
Примечание к главе 18
Хэика (陛下, “его Величество”) – добавляется к титулу царствующей особы.
Примеры: Тэнноу хэика (天皇陛下) – “Его Величество Император”, Коугоу хэика (皇后陛下) – “Её Величество Императрица”, Кокуоу хэика (国王陛下) “Его Величество Король”, Дзёоу хэика (女王陛下) – “Её Величество Королева”.
Слово хэика (“Ваше Величество”) используется при обращении к царствующей особе напрямую;
Дэнка (殿下, “Королевское Высочество” или “Величество”) – добавляется к титулу нецарствующего члена королевской семьи. Например, Сувэ-дэн Оукоку, Викутория Кётаиси дэнка (スウェーデン王国,ヴィクトリア皇太子殿下) – “Её Королевское Высочество Кронпринцесса Королевства Швеции Виктория”;
Глава 19 «Гимн школе»
Первые этапы соревнований прошли в школе. Началось всё со вступительных речей, которые должны были зачитывать лучше ученики школы. Конечно, это оказался Кагосима Сёго, какой-то плохо знакомый Суслику Ямана, и конечно же, вездесущий Хомячок.
Звукорежиссёр почтительно поклонился в сторону императорской семьи, директор, стоявший максимально близко к императору, вскинул руку и махнул, отдавая приказ к началу. Согласно новейшим протоколам, теперь не требовалось сидеть перед императором в догеза, отвернувшись в обратную сторону, как в старину. Заиграла бравурная военная музыка, учащиеся спели гимн… В общем, всё шло своим чередом.
Суслик, как один из самых низкорослых старшекурсников, стоял не в первых рядах, и, теоретически, это лишало возможности его видеть происходящее. Но стратегически правильная позиция, с боем взятая у курсового батьки, позволяла ему незаметно пялиться на императрицу Серафиму. Что, в свою очередь, заметила глазастая Ласка и внимательная Совушка. И если первая стала метать в сторону императрицы громы и молнии, то Совушка лишь покачала головой и мечтательно вздохнула. О чем она там мечтала – сказать было совершенно невозможно.
Благодаря постоянно скошенным глазам, Суслик первое заметил неладное с Хомяком. Тот, стоя спиной к зрителям вместе с Хорьком и Ямана, отчаянно подавал знаки сложенными за спиной лапками. Это могло означать только одно. Хомяк опять что-то сделал, и это что-то попадет по кому-то очень больно. Иначе бы он так отчаянно не жестикулировал!
Суслик отвлекся от осмотра Серафимы-сама, и запустил внутренний проектор последних событий, в которых он участвовал с Хомяком. «Так, тренировки можно пропускать – ничего интересного, дальше, дальше, а, вот оно, стоп!» - словно в трёхмерной игре перед ним предстала сцена подготовки пакостей Хомячком, еще до того, как они замирились с Хорьком и стали частью его команды. Мысленно покрутив сцену перед глазами, он приблизил бумаги, валявшиеся на столе Джунгарика.
«Вот, список пакостей. Зачеркнутые – значит реализованные. С галочкой – подготовленные, с пустым кружочком – планируемые. А вот это уже совсем интересно – одна пакость обведена и около нее стоит несколько галочек и жирный восклицательный знак. Давай как попробуем ее прочитать, друг Суслик!»
И действительно – пакость была знатная: заменить в телесуфлере на сцене карточку Хорька на почти такую же, с очень небольшими изменениями. Пока Суслик читал содержимое, ему приходилось ОЧЕНЬ сильно держать себя в руках. Каждое предложение начиналось невинно и дипломатично, но, как и любое предложение в японском языке, заточенном на моментальное изменение смысла, могло быть драматически изменено единственным последним словом. Что и было сделано Хомяком – и, без вариантов, он забыл об этой подставе!
Суслик воочию представил себе ситуацию, когда Хорёк, воодушевленно готовившийся последнюю неделю, и везде таскавший с собой карточки, начнет читать. Сначала все будет идти хорошо, затем Сёго входит в ритм, и заканчивает предложение вариантом Хомяка. Первый раз – небольшое недоумение, мол это я не учил. Второй раз – он сомневается, но что бы не соскочить с нужного военно-патриотического задора и настроя – продолжает самозабвенно читать без осознания текста. И вот, фактически загипнотизированный своим текстом, он начинает читать последние два предложения. А там сплошное дадзярэ – или, как иногда еще называют такие плоские шутки, «стариковский юмор!»