Глава 1
Ноа
— У меня была большая семья.
И дикое желание выжить.
Я помню резкий, режущий слух скрип тормозов и выбивающий весь воздух из груди удар. Тысячу осколков, летящих, казалось бы, прямо в глаза. Ужасную боль, пронзающую каждую клеточку моего лица, и тоненький визг Лео под ухом, которого я машинально прикрыла собой. Папы и мамы слышно не было.
— Расскажи мне о ней, — деловитым тоном просит незримый собеседник. Вернее, собеседница.
— Мама — Лорен Таймлез. Работала секретарем в фирме отца. Папа — Робин Таймлез. Начальник фирмы "О'дейз". Они торговали поддержанными автомобилями.
Их больше нет. Где они? Надеюсь, в лучшем мире.
— Хорошо. А что на счет Леонарда? — в серьезном голосе дамы, что беседовала со мной, нет ни капли заинтересованности или сочувствия.
— Лео? Младший брат. Редкостный пакостник. Всегда старался все испортить. Увы, последняя пакость была делом не его рук, — заканчиваю говорить, усмехаясь.
После моих слов наступает гробовая тишина. Кажется, это то, что мне нужно. То, что доктор прописал — тишина…
— Ноа, думаю, тебе нужно отдохнуть. Сеанс окончен. Уведите ее.
Становится слышен грохот открываемой железной двери, топот ног нескольких человек. Меня аккуратно хватают за плечи, заставляя подняться с места. Хотя, почему заставляя? Я подчиняюсь почти сразу же.
— Они вернуться за мной, — шепотом произношу и позволяю увести себя в темноту, которой окутана ныне вся моя жизнь. Все хорошо, просто в той аварии я лишилась не только родителей, но и зрения.
***
— Странная девчонка. Она случайно не "того"?
— Еще бы! На ее глазах погибли оба родителей. Ты бы смог такое пережить, не свихнувшись?
— Вообще-то, ей повезло, что она ослепла до того, как смогла увидеть изувеченные тела своих родителей.
— Девчонка закрыла собой младшего брата…
— Смелая, но глупая. Его проткнуло насквозь каким-то штырем. Она прикрывала его умирающее тело.
— Да, наверное, ты прав, ей повезло, что она ослепла.
— Ей повезло, что она вообще осталась жива.
Глупые здесь только вы. Я слепа, а не глуха. Тонкие стены не спасают от множества споров и обсуждений, которые ведутся между работниками этого места. Мне неизвестно кто они, и где я нахожусь. Логично предположить, что это больница. Однако, даже если это не так, мне плевать, где держат мое бесполезное тело.
Я умерла. Тогда, в тот день аварии вместе со своей семьей. Меня больше нет. Как и мира вокруг. А все происходящее всего лишь звуковые галлюцинации.
Правда? Ты в это веришь, Ноа? А почему бы и нет?
В детстве меня часто мучали кошмары. Мама от моих криков просыпалась и приходила спать ко мне, но это не особо помогало. Тогда родители решили отвести меня к психологам, чтобы те уже разобрались в чем же дело.
Мне показывали разные картинки, спрашивали на что они похожи, потом давали пластелин, прося, чтобы я слепила что-нибудь.
По всем их анализам я была совершенно здоровым ребенком. Даже больше, меня почему-то считали одаренной. Но от кошмаров это не спасало. Пришлось пробовать справляться с этой проблемой самостоятельно. Так, со временем, я научилась управлять своими снами. Это настолько увлекло меня, что мне стал совсем не интересен реальный мир. Я росла замкнутым, необщительным, вечно летающим в облаках ребенком. Зато мой идеальный, созданный во снах мир принадлежал только мне. Думаю, поэтому родители решили завести еще одного ребенка.
Лео — мелкопакостная головная боль моего детства в кругу семьи. Он был совершенно моей противоположностью. Я не водила знакомств со своими ровесниками, тогда как брат приводил домой все новых и новых друзей. Мне не нравилось общение ни с кем, а он, напротив, пытался каждого нового знакомого натравить на общение со мной. Лео любил приключения, я — покой. Родители были счастливы: мы с братом, на их взгляд, идеально дополняли друг друга. Однако, мне не казалось, что в этом был смысл.
Сейчас же, придаваясь размышлением, мне кажется, что этот мир выиграл был в сотню раз больше, если бы оставил в живых Леонарда, а не такого овоща, как я. Мальчишка бы приспособился, выкарабкался и нашел бы силы на дальнейшую жизнь. Я же даже и не буду пытаться их найти.
— Ноа, проходи, присаживайся.
Меня снова привели в холодную комнату с холодными железными дверьми. Здесь пахло хлоркой и немного препаратами. Женщина напротив подождала, когда я соизволю выполнить все ее указания, и только после присела сама, скрипнув по полу стулом.
— Ты выглядишь уже лучше, девочка, — замечает она ровным тоном, щелкнув ручкой и тут же принявшись что-то записывать. Я поморщилась из-за противного скрежета стержня пера по бумаге. Всегда ненавидела этот звук, предпочитая пользоваться карандашом. Ну, а еще меня скривило от ее грубой лжи.