— Зачем? — интересуюсь я, впервые со дня аварии чувствуя тепло другого живого человка. Настоящее тепло.
К слову, в палате было достаточно прохладно, а меня даже не удосужились накрыть одеялом.
— Что? — не понимает Меган.
— Какая разница, где умирать?
— Ты не умрешь, малышка. Более того, ты будешь жить по-настоящему. Я покажу.
— Но я не увижу. Я слепа.
— Для того. чтобы видеть, не обязательно нужны глаза, Ноа. Ты же пойдешь со мной?
Я не поверила ни единому ее слову, но пошла. Мне было плевать, где встречать собственный конец.
Думаю, с этого и начался отсчет моей новой и совершенно иной жизни.
Глава 2
Спустя 3 года.
Красный цвет светофора — люди столпились небольшими кучками у пешеходного перехода, загораживая собой несущиеся на всех парах автомобили. Каждый хочет куда-то успеть, все стремятся прийти к финишу как можно быстрее, первыми…
Желтый цвет — напряжение повисло в воздухе. Толпа людей стала похожа на кошку перед прыжком, а автомобили — на хаотично бегающую мышь, которая вроде и боится, но бежит быстрее к цели. Там же сыр.
И тут… Зеленый! Несколько десятков человеческих тел срывается с места, узрев оттенок зеленой травы в небольшом кружочке, висящем на перекрестке дорог.
Я смотрю на удаляющиеся спины пешеходов, не двигаясь с места. Словно я тот самый светофор, свысока глядящий на все это безобразие. Навстречу идет такая же обезумевшая толпа, даже не замечая моего ступора. А может и замечая, кто их разберет. Сейчас не то время, когда люди станут интересоваться бедой какого-то незнакомого им человека. Да, впрочем, и знакомые их вряд ли заинтересуют. Эгоизм? Нет, всего лишь осторожность.
Людям страшно, что у них попросят что-то такое, что необходимо им самим. А знаете, что всем нужно? Нет, не деньги. Время. Мне оно тоже не помешает.
Срываюсь с места, оставшись одна на переходе, и несусь наперекор уже движущимся машинам. Похоже, что загорелся красный. Бегу еще быстрее, то и дело тормозя перед особо торопящимися автомобилистами. Отовсюду слышу сигналы машин, ругань их владельцев, а перед глазами спасательная другая сторона улицы. Вылетаю на нее, дыша, словно выброшенная на берег рыба. Я так еще не попадала.
Оборачиваюсь, смотрю на светофор и перевожу взгляд на пешеходный переход: люди снова торопливо мчатся по нему. Это значит, что загорелся зеленый. А по мне так самый ни на что есть серый…
Поправляю свесившийся с плеча рюкзак и продолжаю путь. Мне нужно было поторопиться в мое новое место просиживания молодости — школу.
И ладно бы в обычную, но нет. Тетя Мегс все так просто не оставит. Она договорилась с директором какой-то элитной академии для старшеклассников, кодовое имя которой Виственд. И вот теперь я пытаюсь до нее добраться самостоятельно, потому что хватило дурости поспорить с тетей на тему моей приспособленности к жизни во внешнем мире, имея ввиду какую угодно местность вне дома.
Мне не нравилось постоянная гиперопека Меган, так что пришлось принять вызов. И вот теперь я жертва неправильно понятого светофора. М-да уж, угораздило же после абсолютной слепоты заработать ахроматопсию*.
[*Ахроматопсия — аномалия зрительной системы, при которой исключается цветовое зрение. Человек видит только черные, серые и белые цвета].
Если к этому еще прибавить мою вечную задумчивость, то получается мина замедленного действия, что срабатывает не сразу, но непременно вносит в вашу жизнь хаос. И ведь проблема не в том, что я много думаю, а скорее в том, что за думами не замечаю яви.
— Генри! Джордж! Нельзя!!!
Именно этот истеричный крик заставляет обратить внимание на несущихся в мою сторону двух огромных собак. Доберманы? Красивые.
Спустя секунд 15–20 хозяин этих двух пёсиков добегает до меня и видит ошеломляющую и, в то же самое время, довольно умилительную, по его мнению, картину: как я без страха и упрека средь белого дня тискаю двух огромных "монстров", которые, в свою очередь, получают от этого дикое удовольствие.
— Эээ… Кхм, девушка, надеюсь, Вы не пострадали? — выдавил мужчина, ожидая положительного ответа, ведь он очевиден.
Подняла на него свой чуть ли не белесый взгляд, отчего хозяин двух страшных псов неосознанно отступил на шаг назад и напряженно сглотнул, наверняка, ставшей вязкой слюну.
Я же успела увидеть всю его подноготную. Как в семилетнем возрасте он таскал конфеты из тайника своей старшей сестры. Как после окончания школы не смог поступить в колледж. Первую любовь, последний секс. Смерть престарелой матери и безысходное существование. Этот человек находит отраду лишь в любви к своим доберманам. И, несмотря на то, что в его голосе слышалось волнение, сторож скорее загрызет надоедливых подростков, чем позволит навредить своим псам даже словом.