— Вы были знакомы с Анари Вернита?
— Да. А почему нет? Она часто к нему приходила в школу. Мы так и познакомились. Милейшая женщина. И скидку мне всегда в магазине делала. Не понимаю, как она могла влюбиться в эста Гроуса.
— А он ее любил?
— Мне кажется, что он не умеет любить, — презрительно фыркнула эста Гринерт и от нее пришла волна сожаления. Хм, похоже, когда-то она сама мечтала быть на месте Анари.
— Что ж, эста Гринерт, мы благодарим вас за помощь. Если что-то вспомните, вы знаете, как со мной связаться. А сейчас вы можете вернуться к работе. Не стану вас больше задерживать, — расшаркался перед секретарем Оллир. У меня аж скулы свело от это слащавости.
Каблучки стихли, и хлопнула дверь. В кабинете повисло молчание. Не знаю, что делал следователь, я же ждала продолжения допроса.
— Что скажете, эста Рин? — наконец, произнес Оллир.
— Вы не могли бы открыть окно?
— Окно? — удивился он.
— Не выношу сладкие духи.
— Не заметил, — бросил мужчина, но окно все же открыл — кабинет заполнил гомон детских голосов и весенняя прохлада. — А что вы скажете про рассказ эсты Гринерт?
— У нее определенно связь с директором. Хотя, возможно, она только мечтает о ней.
— Да, она любовница эста Нирена. И уже довольно давно. Иначе бы никто не стал ее здесь держать. Как секретарь, эста Гринерт весьма посредственна.
— Зачем же вы так расшаркивались перед ней? — ухмыльнулась я.
— Это моя работа — добыть как можно больше сведений, используя самые разные методы, в том числе лесть. А что скажете о том, что она поведала о Алие и Плауре?
— Алий был сложным человеком. И у него было достаточно если не врагов, то недоброжелателей точно. Впрочем, убили его не за то, что он обладал скверным характером. Поэтому вряд ли это были эсты Етрат и Глор.
— А что думаете о его конфликте с эстом Глором?
— Они могли подраться из-за чего угодно. Вряд ли тут замешана женщина. Алий жил один, соседей сторонился. Никто никогда не видел его с женщиной. Вы же сами об этом говорили, Оллир.
— Да, согласен.
— Может, Алий и Глор оба брали взятки? И не поделили учеников? Или были недовольны размером взяток противника?
— Да, это больше похоже на правду, эста Рин, — задумчиво произнес следователь. — Тогда, пожалуй, следующего вызовем эста Глора.
Мне было все равно, поэтому я промолчала. Только поменяла ноги местами и скрестила руки на груди в ожидании мага. Вскоре дверь распахнулась. Я вынырнула из собственных мыслей, которые крутились вокруг моей семьи, и настроилась на пришедшего. Странно, но он был спокоен и даже хладнокровен. И этого человека эста Гринерт назвала любителем женщин? Обычно они куда эмоциональнее.
— Допрос окончен. Императорская служба безопасности берет это дело под свой контроль.
Этого не может быть! Мне показалось. Я сошла с ума. Уснула. Да все, что угодно, лишь бы этот голос не был реальным. Потому что принадлежал он тому, кого я ненавидела больше всего в жизни, всей душой, каждой клеточкой своего тела. Эст Натриг, будь он проклят!
Глава 5
Меня парализовало. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, так и застыв на стуле каменным изваянием, лишь внутренне содрогаясь от каждого слова, что произносил мой бывший наставник.
— Вы, Сэмит Оллир, можете быть абсолютно свободны.
— На каком основании? — тут же возмутился следователь.
— На основании личного приказа императора, — с насмешкой ответил эст Натриг. Я даже удивиться не смогла. Настолько внутри меня все замерло. На какой-то миг даже показалось, что мы находимся не в обычной магической школе, а в казематах спецшколы для видящих, а я все еще была ее ученицей.
— Я могу на него взглянуть? — не отступал Оллир.
Эст Натриг ответил не сразу, выдержав короткую паузу. Видимо, раздумывал, достоин ли следователь увидеть столь важную бумагу.
— Безусловно, — произнес он, наконец, великодушно.
Я услышала сначала шорох одежды, потом — шелест бумаги. И тишина, которая давила на уши, но еще больше — на нервы. Потому что каждой клеточкой всего своего напуганного существа я ощущала на себе бесцветный взгляд бывшего наставника. Он ощупывал меня, медленно, словно прикасаясь ледяными щупальцами и заставляя съеживаться. Как тогда. В школе.
— Почему вдруг император заинтересовался этим делом? — спросил Оллир с подозрением. — Это обычные убийства. Такие происходят не редко.
— Император крайне озабочен тем, что маги в нашей империи так легко умирают, — и снова в голосе эст Натрига ясно слышалась насмешка. Он просто издевался над следователем — врал в глаза. Императору всегда было плевать на магов. Вот за видящих да, он с легкостью мог сравнять с землей деревни или небольшие города. Но ради магов не пошевелил бы и пальцем, хотя они и стояли в иерархии следующими после нас.
— И, что, теперь каждое убийство мага будут расследовать императорские ищейки? — с презрением выплюнул Оллир. Никогда не замечала за ним такой ненависти к сыскной имперской службе. А он удивляет меня все больше и больше.
— Если понадобится, — снисходительно ответил кошмар моей жизни. — Так что, Оллир, я вас больше не задерживаю. Уверен, вам есть чем заняться. Хотя бы своей невестой. А то она заскучала.
Я напряглась. Эст Натриг наводил справки о следователе? Зачем? И причем тут его невеста?
— На что вы намекаете? — возмутился Оллир.
— Абсолютно ни на что. Я только констатирую факты.
Несколько неспешных шагов затихли на другом конце кабинета. Хлопнуло окно. Я больше не слышала звуков улицы. Снова шаги.
— В любом случае, следователь Оллир, в ваших услугах мы не нуждаемся, — в голосе эст Натрига проступил холод. Пора было начинать бояться. — Всего хорошего.
В кабинете повисла тишина, осязаемая и звенящая от напряжения. После я услышала торопливые рваные шаги. Дверь захлопнулась. Мы с бывшим наставником остались один на один. Вдоль позвоночника медленно сползла капля ледяного пота. Я с неимоверным усилием заставила свое тело подняться и сделать несколько шагов в сторону дверей. В школе в нас вбивали способность ориентироватьсяпространстве, запоминая расстояние, расположение предметов, мебели и выходов, поэтому сейчас для меня не составило труда вспомнить, куда идти.
— Эллиз Рин, моя самая посредственная ученица, — протянул за спиной монстр. — Даже не поздороваешься со своим наставником?
Я замерла. Да спасительного выхода оставалось шесть шагов. Пришлось собрать всю волю в кулак и повернуться на голос.
— Приветствую вас, эст Натриг, — холодно произнесла я, почувствовав укол самолюбия и мечтая как можно скорее оказаться подальше отсюда.
— Позволь полюбопытствовать, куда это ты собралась?
— Если дело об убийстве магов теперь ведет Императорская служба безопасности, то мне здесь делать нечего. Я к ней не отношусь и, соответственно, отстранена также как и Оллир.
Спина затекла. Я прилагала столько усилий, чтобы держать ее прямо, что теперь свело мышцы.
— Отнюдь, — коротко заметил мой ночной кошмар.
— Что это значит? — насторожилась я.
Его голос прозвучал слишком близко. Ненавижу манеру этого монстра двигаться бесшумно. Он всегда словно по воздуху летал, внезапно появляясь рядом с тобой и тут же исчезая.
— Это значит, что с сегодняшнего дня ты, Рин, подчиняешься мне. Это приказ императора, — эст Натриг сделал паузу и довольно добавил:
— Да, чувствую, что ты безумно этому рада. Я тоже.
— Почему я? — только и смогла спросить ошарашенно, даже не пытаясь скрыть эмоции.
— Я так захотел, — теперь мой бывший наставник говорил откуда-то со стороны окна.
— Почему? — выдавила я из себя сдавленно, не желая верить в услышанное. Опять подчиняться этому… чудовищу? Уж лучше на виселицу!
Эст Натриг молчал. То ли обдумывал ответ, то ли не считал, что я вообще его достойна. Он всегда был для меня загадкой, закрытой книгой, которую невозможно открыть. Да, собственно, и не хотелось.
— Потому что мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за твоими промахами. И я решил себе в этом не отказывать, — произнес он, наконец. — А еще мне нравится сила твоей ненависти ко мне.
Мой ночной кошмар снова оказался рядом со мной.
— Признайся, лежа темными ночами в постели, ты придумала миллион способов меня убить, выпустить кишки, четвертовать, разорвать на куски и скормить стервятникам? — он говорил тихо, почти шепотом, от чего становилось еще более жутко. Но да, эст Натриг был прав. Я не раз представляла себе его растерзанное тело, хоть и понятия не имела, как он выглядел.