— Объясниться не хочешь? — спросил я у сестры.
— В чем? — святая невинность!
— Например, что здесь делает Мария Задунайская?
— А что, гулять в Летнем саду уже преступление?
— Лина!..
— Да, я назначила ей встречу! Мы подруги!
— Тогда не смею мешать!
Раскланявшись с приближающимся Петром Волконским и его спутницей, несколько теснее положенного прижимавшейся к молодому человеку, отправился домой. Сумасшедшие дни подошли к концу, оставив лично мне в сухом остатке звание мастера, новые знакомства, новые связи и контракты, разрыв с нынешней пассией и страшный недосып, помноженный на усталость. Но, остановившись прямо на трапе "Касатки", чем удивил своих, внезапно понял, что таки да, появление Маши в обществе Петра не оставило меня равнодушным! То, что я подсознательно привык считать своим, имело наглость взбрыкнуть! Эта мысль стоила более детального обдумывания на свежую голову.
Глава 2
Назло любой логике первым мы потеряли Шамана.
В конце зимы я нанял в помощь профессору сразу четырех хорошеньких ассистенток, мотивируя подготовкой к докладу и предстоящим выходом в свет его научных работ. Девушки были как на подбор (хотя, почему как? — именно что на подбор!) — из достойных, но небогатых семей, а биография их была проверена до пеленок, чтобы никаких сюрпризов не содержала. Еще и постарался, чтобы с источниками все были, из-за этого даже от одной претендентки отказался — уж очень мне хотелось Бушаринские гены как-то понадежнее пристроить.
Парням на этом огороде я строго-настрого пастись запретил. Ну-ну…
— Сердцу не прикажешь! — виновато провозгласил Алексей, ставя меня в известность о предстоящем бракосочетании.
Ага! Судя по скорости событий, еще кое-чему — тоже. Едва удержал эту реплику при себе.
Глядя на то, какими коровьими глазами Леха смотрит на свою избранницу, мысленно фыркнул: капец котенку, минус один! Личные дела четырех барышень я изучил вдоль и поперек, пока тасовал папки на столе, потом и на своем "детекторе лжи" не постеснялся всех прогнать. Ничего криминального или подспудного не нашел кроме вполне нормального желания как-то устроить свою судьбу, что, собственно, мне и требовалось. Зато теперь точно знал, что за фасадом милого Викиного личика скрывается стальной стержень характера. С такой женой не забалуешь. Профессору она стала бы верной подругой, помощницей и — я бы даже сказал — соратницей. Кем она станет пилоту — поглядим.
С другой стороны, это я тут молодой и зеленый для семейной жизни, а Леха недавно тридцать три разменял, не мальчик уже, да и с тех пор, как ему вернули звание и награды, стал серьезнее и собраннее. Вроде бы тот же раздолбай, но… уже не тот. Бумаги на собственные рода они с Земелей чуть ли не на следующий день, как нас наградили, наперегонки в канцелярию отнесли. Бок в их забеге был третьим. Ордена, что нам всем вручили, давали такое право. И печатки свои они без лишних проволочек одновременно получили, так что проспоренный ящик коньяка занял положенное место в моем винном погребе (а у меня теперь был такой!) С фамилиями только поизгалялись: Ведов-Васин, Земелин-Васин и Боков-Васин, кто есть кто, надеюсь, объяснять не надо. Сказали, что мы теперь будем маленьким, но гордым кланом. Наверное, мне должно было польстить, но меня гораздо больше обрадовало, что ни один из них в армию не вернулся, хотя предлагали и даже настойчиво. А эти заморочки с фамилиями… как тут бедная полиция с такими обычаями работает — вообще не представляю. Почему-то все время вспоминается знаменитое Жегловское: "она же Анна Ефидоренко, она же Элла Кацнельбоген, она же Людмила Огуренкова, она же Изольда Меньшова, она же Валентина Панеяд".
Но я отвлекся, а парочка уже нервничает.
— Рад за вас! — одобрил предстоящее действо, чем вызвал заметное облегчение у волновавшихся до этого голубков, — Мальчишник, надеюсь, не зажмешь? — а вот этот вопрос невесте не понравился.
— Если ты не против, я бы у Бушарина поляну накрыл. Посидим, как в старые времена?.. — в отличие от Лехи, я стоял лицом к ним обоим, так что заметил многообещающий взгляд на профиль пилота от его подруги. Ну, точно, капец парню!
— Нормальная идея! — Что бы ни думала о нас Вика, но никакого непотребства на этих междусобойчиках мы не устраивали. — Когда теперь соберемся!
— Ну, я же не на войну ухожу! — продолжил оправдываться неделей позже счастливый жених, развалившись на любимом продавленном диване Бушаринского ангара, из которого профессор собирался в скором времени съезжать. Новый корпус для лаборатории ударными темпами достраивался на участке неподалеку. Здание будет замечательное: светлое, просторное, но почему-то сомневаюсь, что в нем можно будет так же душевно посидеть.