Мы с Хроки переглянулись, вздохнули и бросились оттаскивать обезумевшего от ярости тэна Олафа, который уже вовсю вколачивал еле трепыхавшегося Сакса в пол. Видимо, суммарный показатель Силы у нас оказался побольше — тэн ревел, вырывался и даже напоследок успел достать многострадальные ребра Сакса носком сапога, но в конечном итоге нам все же удалось усадить его на скамью и вдвоем навалиться сверху.
— Прошу тебя, мой тэн! — пропыхтел Хроки. — Парень не виноват!
— Это солдаты Империи! — Я едва успел увернуться от увесистого кулака. — Они выследили ваш корабль. Местные ничего не знали!
То ли тэн внял нашим словам, то ли у него попросту закончились силы, но гигантское тело обмякло и беспомощно растеклось по храмовой скамье. А потом я увидел то, что удивило меня даже больше, чем если бы сам Тор-громовержец появился бы здесь, потрясая Мьёльниром.
Тэн Олаф Кольбьернсон плакал. Крупные слезы катились по обветренным щекам и застревали в рыжей бороде. Могучие плечи бессильно опустились, будто вместе с драккаром тэн разом потерял само желание жить.
— Мой корабль, — простонал он. — Линорм, детище моего отца…
— «Линорм» достался тэну от отца, — шепнул Хроки. — Кольбьерн Однорукий не мог сражаться, но был великим правителем и самым лучшим корабельным мастером, которого когда-либо видел Эллиге.
— «Линорм»? — переспросил я. — Что это значит?
— Морское змей, могучее чудовище. — Хроки чуть оттянул меня в сторону — подальше от безутешного тэна. — Самое древнее и опасное из всех слуг Ньёрда.
Похоже, суровый и беспощадный морской разбойник больше всего на свете был привязан к своему «Линорму». Тэн Олаф ругался, призывая на головы иллирийских солдат гнев всех богов разом, рыдал и вырывал из бороды целые клочки рыжих волос разом. Хотелось надеяться, что он придет в себя до того, как солдаты доберутся до стен монастыря.
Я кое-как отлепил избитого и окровавленного Сакса от пола и пристроил на скамью.
— Спасибо, Антор, — пробормотал он. — Дана милосердная, мои ребра… Лупит, как кузнечным молотом.
Левая половина лица Сакса превратилась в один сплошной синяк, его одежда, казалось, собрала пыль и грязь со всего храма, а ворот рубашки насквозь пропитался кровью из сломанного носа, но в целом парень выглядел не так уж и паршиво. Похоже, игровая механика щадила жителей «Гардарики», делая их прочнее, чем реальные люди. Готов поспорить, что уже скоро здоровье Сакса отрегенится, и от побоев не останется и следа.
— Что будешь делать теперь? — поинтересовался я. — Ты выполнил свое обещание, а тэн обещал тебе свободу. Но спрашивать разрешения я бы на твоем месте не стал… Так что если собираешься удрать — лучшего момента не придумаешь.
— Куда? — насмешливо отозвался Сакс. — Солдаты вздернут меня на первом же суку, не разбираясь, да и в деревню мне теперь дороги нет.
— У тебя не осталось родственников?
— Дядька. — Сакс пожал плечами. — То есть, был дядька.
— И что же с ним случилось? — спросил я.
— Ну, в последний раз я видел его пару часов назад на берегу. Если зрение меня не подвело, в его голове торчал твой топор.
Блин, неловко вышло… Выходит, покойный Кевин Конли приходился парню родней.
— Оууу, — поморщился я. — Прости.
— Шутишь? — Сакс оскалился, растягивая разбитые губы. — Дядька Кев был редкостным ублюдком, чтоб его тролли забрали. С того самого дня, как померла моя мать, не было и дня, чтобы он не надрался эля и не отлупил меня за какую-нибудь безделицу… Пожалуй, я даже должен сказать тебе спасибо.
- В таком случае, твои дела плохи, парень, — вздохнул я. — Здесь тебе оставаться тоже нельзя.
— Как знать… — Сакс загадочно улыбнулся, но тут же его лицо вдруг стало смертельно серьезным. — Возьми меня с собой, Антор.
— Что? — Я едва не поперхнулся. — Куда?
— Куда скажешь. — Сакс тряхнул головой. — Мне приходилось слышать о таких, как ты.
Ничего себе! Все интереснее и интереснее.
— И что же тебе… — Я чуть подался вперед. — … приходилось слышать?
— Рассказы о людях ниоткуда. У них странная речь и странные имена. Они не помнят своих отцов и матерей, не помнят детства и родных краев, словно появляются на свет уже взрослыми. Они не чувствуют боли. — Сакс прищурился и посмотрел мне прямо в глаза. — Они способны на то, что обычному человеку не под силу. И иногда они смотрят так, будто видят что-то, что не видят другие. И в это время их пальцы словно плетут паутину ворожбы… или чертят руны.