Антуан взял на себя руководство над возведением частокола, железных и деревянных щитов, а также сборкой переносного требушета. Десятник еще не совсем выздоровел, но стараниями Туссеана чувствовал себя значительно лучше.
Люди Праста панически забегали над воротами из одной круглой башенки в другую. Их ошалевшее поведение грело мое сердце. Наши арбалетчики заняли позиции за щитами, и тут же началась перестрелка. Я ожидал, что Праст вот-вот выскочит из ворот, и специально поставил конницу сзади и левее требушета на случай прямого удара по нему. Големы находились справа. Громила остался дома, а мы с Туссеаном управляли подвижными двуногими големами, сильно напоминающими велоцирапторов. Этот облик — моя идея. Еще пять сходных по виду големов были автономными. Я держал их вдалеке, чтобы натравить на врага без ущерба для моих сил.
Однако Праст удивил, он почему-то не выходил из ворот. Мы уже установили требушет, уже начали загружать землей железные котлы двухтонного противовеса, а Праста все не наблюдалось.
— Где он? — озадаченно прошептал Никер, оглядывая зубчатые стены, с которых уже свалились два вражеских стрелка. — Он же не собирается позволить нам стрелять по замку из требушета?
Я тоже недоумевал, хотя в голове у меня крутилась забавная мысль: «А вдруг его нет дома?» Мы тут притащили оборудование для выманивания Праста наружу, изготовились к отражению атаки, а он бродит незнамо где!
Я дал сигнал к началу обстрела. Противовес тяжело ухнул вниз, разбрасывая заполнявшие его комья земли. Одновременно с этим длинный рычаг требушета взлетел вверх и послал каменное ядро в сторону замка. Вот уж не знаю, причинило ли оно какой-либо ущерб, но через крепостную стену благополучно перелетело.
— Может, он струсил? — предположил Никер, провожая взглядом второе ядро. — Ведь мы у него человек десять выбили, не меньше.
— Больше, — я обернулся к Рупрехту и крикнул: — Сделай погорячее!
— Щас! — Рупрех взмахнул рукой в кожаной перчатке, показывая, что понял команду.
Третий снаряд представлял собой каменное ядро поменьше, завернутое в горящие пропитанные маслом тряпки.
— Если он и после этого не вылезет, тогда уж не знаю! — белый блестящий шлем смотрелся непривычно на голове Никера. Ему больше подходили береты.
Вражеские стрелки отстреливались вяло. Луки были бесполезны, а только очень хорошие арбалеты могли послать болт на такое расстояние. Антуан даже распорядился использовать лишь четыре наших лучших арбалета, чтобы экономить стрелы. Ракшан оказался одним из счастливчиков, кому досталось такое оружие. Новобранец проявил себя на редкость умелым солдатом.
Над замком вскоре воспарил белый дымок. Похоже, загорелись крыши или склады чего-то горючего.
— Может, пойдем на штурм? — предложил Никер.
Я был бы рад пойти, да не с чем! Мой план заключался лишь в выманивании противника. Мы не взяли с собой ни тараны для ворот, ни длинные лестницы.
Рупрехт методично продолжал обстрел. Требушет выпускал по одному снаряду примерно за две-три минуты. Через какой-то час весь замок был охвачен дымом, а количество стрелков на стенах резко уменьшилось. Даже до нас долетала гарь, вызывающая кашель и жжение в глазах.
— Скажи-ка, Арт, — неожиданно спросил Никер, — помнишь, ты рассказывал о снарядах, вылетающих из больших трубок? Почему бы и нам такое не сделать? Представляешь, сейчас бы мы неплохо повеселились. Разнесли бы ворота к чертовой матери!
— Я год назад об этом рассказывал, — без энтузиазма уточнил я.
— Ну и что?!
— Много воды с тех пор утекло.
Никер вопросительно взглянул на меня, его любопытные глаза блестели под шлемом.
— Все дело в Китае, — пояснил я. — Если бы не он, то мы бы уже с этими трубками экспериментировали. А так — лучше повременить.
— При чем тут Китай?! Арт, объяснись! — Никер совсем отвлекся от лицезрения дыма над замком.
А дым между тем стал совсем черным. Он тянулся к белым облакам, словно пытаясь запачкать их. Я подумал о том, что Никер мыслит в правильном направлении. Если бы у нас были хотя бы пушки, то это оказало бы решающее влияние на все сражения. Пушки годятся и для обороны и для нападения, а как замечательно они останавливали бы монструозных големов!
Я оглянулся по сторонам. Все занимались своими делами. Десятники особенно суетились: Рупрехт около требушета, Антуан возле стрелков, а Алессандро рядом с конницей.