Когда основные офицеры экспедиционных сил оказались в первых рядах, Александр подошел очень близко к Айрону - только тогда кесарь перевел на него взгляд, посмотрел ему прямо в глаза. Будучи на две головы ниже гиганта, кесарь умудрился сделать так, словно он был выше, а не гигант из Трои.
Спустя какие-то мгновения когда два правителя смотрели друг на друга, Александр резко опустился на одно колено, склонил голову и мощным голосом возвестил:
- Сим сегодня клянусь в вечной верности правителю Солнца, истинному властителю юга, великому кесарю Айрону вил Ильден! Со мной присягают на верность все вассалы, слуги и поданные мои. Вода и земля наши отныне в твоей власти, о великий! Прошу государя моего отметить верного воина своего знаком своей благости.
Наступила тишина. Все воины, особенно морские волки, впали в ступор и во все глаза смотрели на происходящее. Айрон несколько секунд свысока взирал на Александра, но затем протянул одно из перьев павлина властителю Трои:
- Встать, верный воин Ильдена. Я дарую тебе свою веру и свое покровительство, - сказал железным голосом кесарь.
- Навеки, - ответил Александр, поднимаясь и принимая перо. - Оружейника ко мне - пусть поместит сей знак на моем доспехе. И чтоб никто не вздумал носить перья, не полученные из рук кесаря!
Отойдя к своим воинам Александр как-то неожиданно оставил Упатру одного. Тот был несколько сбит с толку происходящим, но когда Айрон перевел на него взгляд, то как-то естественно и по наитию понял, что нужно делать. Опустившись на колено перед Айроном, эратумец четко, хотя немного заговариваясь произнес:
- Я, У-Упатра, сын земель Эратума, клянусь в в-верности правителю Солнца, сыну Ильдена, в-великому кесарю юга и востока. У меня нет земель, но есть горячее сердце, которое в руках кесаря. Все, кто верен мне и делу моему, отныне в его распоряжении и власти. Прошу кесаря отметить своего верного воина знаком своей благости.
- Дарую тебе, Упатра, и делу твоему свое благословение. Будь верен мне, и свобода наконец-то придет в твои земли! - сказал Кесарь, вручая перо павлина эратумцу.
Получив знак верности, Упатра повернулся к свои воинам, с возбуждением наблюдавшим за сценой, и высоко поднял перо над головой - толпа ополченцев разразилась ликованием. Упатра тут же прикрепил перо к своему тряпичному головному убору. Доспеха, как и у его воинов, у эратумца не было.
Айрон кивнул на все это и велел вернуться к погрузке на корабли, следовало поспешить. Александр исчез в толпе своих морских волков.
К мосту Дракона они добрались ко второй половине дня. Его окружало несколько сторожевых башен с лучниками и даже катапультами, но залпами пушек укрепления врага были снесены до основания, а подоспевший авангард Упатры с несколькими отрядами десанта довершили быстрый разгром не самой сильной стражи моста.
После высадки на суше обнаружилось огромное количество телег, запруженных полуголодными, почти раздетыми и грязными людьми. Их везли долгие дни через всю землю Эратума. И хотя в этих краях в начале осени было куда как теплее, чем в Ильдене, по ночам можно было продрогнуть до костей.
Среди рабов были в основном женщины, дети и не очень сильные мужчины. Всех, кто покрепче, шахи все же пытались набирать в свое ополчение и "одаривали" синими глазами. Всех людей Айрон велел выпустить из клеток, и тех, кто сразу же не пустился в бега, накормить захваченными в лагере Ит богатыми припасами продовольствия. Несчастные бывшие рабы хватали еду как безумные и пихали в себя, почти не жуя, от чего у некоторых пошли кровью желудки. Десятникам прошлось даже добавить крику и палки, чтобы заставить оголодавших жевать и медленно проглатывать пищу.
Высадившись на берег, Айрон с Александром велели разбить шатер и тащить на допрос всех, кто уцелел из стражи моста и погонщиков. Тех, кто отказывался говорить казнили при всех на месте - просто рубили головы. После смерти нескольких таких смельчаков, языки у тех, кто послабее волей, все же развязались. И Айрон не знал, к счастью ли или к его ужасу.
Как оказалось, рабов вели не куда-нибудь, а в Государство Могов, к жукам. Там их на условной границе на севере, в голых пустошах, выжженных магией еще во время войн Династий с могами, телеги принимали люди в черных балахонах, носившие с собой кристалы, что обращают разум и "дарят" синие глаза. Эти люди не были одни - они всегда были в компании нескольких отрядов жуков, закованных в броню. Дальше, когда "товар" принимали люди в черном, обычно погонщики не шли. Однако среди пленных оказался один старый купец, который всегда хотел понять интересы своих покупателей и как-то за золото и добрые слова прошел вместе с одним из, как он сказал, "мальчишек в черных тряпках". На этой части рассказа, купца натурально вырвало, но затем через сопли и слезы и после пары увесистых пинков он все же рассказал, что он там увидел.
- Инкубаторы? И туда людей? - Айрона перекосило. Он не знал от чего более - от омерзения или ярости.
- Да. Буквально сразу, как только разгружали телеги, - пробормотал, отплевываясь от харчи и блевотины, седовласый эратумец, чье загорелое лицо было все в морщинах, а один глаз закрыт черной повязкой. Он сидел на коленях в крови недавно убитых собратьев, чьи головы за несговорчивость слетели с плеч и теперь лежали неподалеку вместе с телами.
- И там? Там что? - нетерпеливо требовал ответа кесарь.
- Прошу, пощадите! - завопил старик.
- Говори, мразь! - взорвался Упатра, поспешивший сразу же после своего прибытия на допрос. Для веса своим словам он хорошенько пнул купца по почкам, тот завалился и завыл, но пара солдат снова вернуло его на колени.
- Там, там... Там какая-то зубастая дрянь. У неё множество когтей, зубов, пилок, я не знаю... в общем она заживо перемалывает людей целыми пачками. Потом все это мясо... фарш, поступает в такие, знаете, яйца, что ли... И там, там... вырастают жуки! Те самые моги. Там в этих инкубаторах целые плантации.
- Боги, - вырвалось у Александра. Айрон краем глаза увидел, как на всегда невозмутимом лице гиганта отпечаталась смесь ужаса и отвращения.