— Пока что да.
— Ладно, — проговорил он, — я понял.
В комнате установлены четыре видеокамеры — по углам под самым потолком. Сандра видела записи своих собеседований и знала, как она выглядит на мониторах в соседней комнате: маленькая, строгая, синие блузка и юбка, бейджик на шнурке ложится на грубый сосновый стол, когда она наклоняется вперед. Мальчишку эти камеры превращают в рядового пациента без отличительных черт. Хотя почему «мальчишка»? Оррин Матер только выглядит ребенком, хотя ему уже, судя по личному делу, полных девятнадцать лет. Достаточно, чтобы сообразить, что к чему, как говаривала мать Сандры.
— Ты родом из Северной Каролины, Оррин, правильно?
— Думаю, это написано в бумагах, вы же в них смотрите.
— Бумаги не врут?
— Родился в Рейли, там и жил, пока не подался в Техас.
— Хорошо, поговорим об этом позже. Пока что мне надо убедиться в правильности анкетных данных. Тебе известно, за что тебя задержала полиция?
Он потупил взгляд.
— Да.
— Можешь рассказать?
— За бродяжничество.
— Это официальный термин. Как бы ты сам это назвал?
— Ну, не знаю… Я спал на скамейке. Меня избили какие-то типы.
— Быть избитым — не преступление. Полицейские забрали тебя ради твоей же безопасности, ведь так?
— Наверное. Я был весь в крови. Тех парней не задирал — они напились, вот и принялись за меня. Хотели отнять у меня рюкзак, а я не отдавал. Жаль, что полиция не подоспела раньше.
Полицейский патруль обнаружил Оррина Матера почти без сознания и в крови на аллее в юго-западном Хьюстоне. Ни адреса, ни удостоверения личности, никаких средств к существованию. Согласно законодательству о бродяжничестве, принятому после Спина, Оррина задержали для проверки. Залечить его телесные травмы оказалось нетрудно, но его психическое состояние оставалось невыясненным — этим Сандре и предстояло заниматься следующие семь дней.
— У тебя есть семья, Оррин?
— Только сестра Эриел, она живет в Рейли.
— Полиция с ней связывалась?
— Они говорили, что связывались, мэм. Полисмен Боуз сказал, что она уже едет на автобусе забрать меня. Автобусом неблизкий путь, да еще в такую жару. Но Эриел жара нипочем.
Надо будет спросить об этом самого Боуза. Обычно, когда ответственность за бродягу соглашался взять на себя кто-то из родни, то его незачем было передавать в приют. Никаких насильственных действий за Оррином не числилось, он ясно сознавал свое положение, никаких признаков галлюцинаций — по крайней мере в данный момент. Хотя Сандра и улавливала в нем какую-то странность (непрофессиональное наблюдение, в своих записях она не станет этого отражать).
Для начала — стандартные вопросы из «Руководства по диагностике и статистике»: насчет дат и так далее. Большинство его ответов были прямыми и связными. Но когда она спросила, слышит ли он голоса, Оррин замялся.
— Пожалуй, что нет… — выдавил он.
— Ты уверен? Все в порядке, об этом вполне можно поговорить. Если есть проблема, мы здесь именно для того, чтобы тебе помочь.
Он согласно кивнул.
— Знаю. Но это трудный вопрос. Не то, чтобы я слышал голоса, мэм, но… Иногда я кое-что записываю.
— Что именно?
— Бывает, что сам не пойму.
Вот они и добрались до самого главного.
Сандра записала в личном деле Оррина: «Возм. галлюцинации, письмен.», чтобы потом заняться этим подробнее. Эта тема определенно портила ему настроение, поэтому она сказала с улыбкой:
— Пока что хватит и этого. — Прошло уже полчаса. — Скоро мы потолкуем еще. Санитар проводит тебя в палату, ты проведешь в ней несколько дней.
— Уверен, это славное место.
По сравнению с задворками Хьюстона очень даже может быть.
— Некоторым первый день у нас дается нелегко, но, поверь, все не так плохо, как может показаться. Ужинают у нас в шесть часов вечера в общей столовой.
Оррин не пришел от услышанного в восторг.
— Это что, типа кафетерия?
— Типа того.
— Скажите, а там не слишком шумно? Не люблю есть, когда шумят.
Столовая для пациентов была настоящим зверинцем в этом отношении, как персонал ни старался. «Чувствителен к громким звукам», — записала Сандра.
— По правде говоря, там и впрямь бывает шумновато. Для тебя это так важно?
Он утвердительно кивнул, явно погрустнев.
— Надеюсь, что нет. Спасибо, что заранее предупредили. Это мне поможет.
Еще один неприкаянный, более хрупкий и незлобивый, чем большинство других… Оставалось надеяться, что неделя в приюте пойдет Оррину Матеру на пользу, хотя Сандра не поручилась бы, что так и будет.