Мысли Сандры вернулись к шраму у Боуза на торсе и к истории гибели его отца в Индии.
— Те грабители, что залезли в дом твоего отца в Мадрасе… — начала она.
Он вздрогнул.
— Почему ты о них вспомнила?
— Что они искали?
— Почему это тебя интересует?
— Просто любопытно.
Молчание.
— Скорее всего, ты догадалась. Им понадобились лекарства.
— Какие лекарства?
— Те самые, о которых ты подумала: марсианские.
— Твой отец был не просто инженером. Он был связан с «Четвертыми».
— Он презирал тех, кого занимало одно долголетие. Само это слово было ему ненавистно. Он повторял, что дело не в долголетии, а в зрелости.
— Твоя мать была в курсе дела?
— Она сама его в это втянула.
— Понимаю. Значит, шрам…
— Причем тут шрам?
— Учти, я училась на медицинском факультете и прошла курс анатомии. Либо нож, которым тебя пырнули, имел лезвие короче дюйма, либо у тебя были повреждены жизненно важные органы. Обычно при таких ранениях не выживают, особенно когда приходится долго ждать помощи.
Она так привыкла к непробиваемому спокойствию Боуза, что удивилась, когда он смущенно опустил глаза.
— Так решила моя мать, — сказал он, помолчав.
У Сандры еще накануне сложилось объяснение, но она все равно волновалась, слушая, как он подтверждает ее догадку.
— Она дала тебе марсианский препарат?
— От отчаяния, чтобы меня спасти. Люди, разбиравшиеся в этом, могли ее осудить, но у нас не было выбора, я находился в коме…
Клеточная технология, которой марсиане обязаны гипотетикам, спасла умирающее тело Боуза, оживила его и действовала до сих пор… Она вспомнила, как он сказал пару дней назад: «Биотехнология остается в клетках человека навсегда. Некоторых это приводит в ужас».
Это тело, которое она ласкала, было не совсем человеческим.
— Так вот почему ты уделяешь так много внимания бизнесу Файндли…
— Файндли и те, на кого он работает, грозят испакостить дело, которое может оказаться жизненно важным для нашего общего будущего. Это не заурядные преступники. Они не остановятся перед убийством — не ради нескольких дополнительных лет жизни, это еще можно было бы как-то понять, а для того, чтобы торговать в розницу и наживаться.
— Как убийцы твоего отца.
— Точно.
Новый заряд ливня ударил в окно. На улице загорелись фонари — уходящая вдаль цепочка мокрых медяков. Боуз хотел дотянуться через стол до ладони Сандры, но она инстинктивно отдернула руку.
Глава 24
РАССКАЗ ТУРКА
До запланированной даты нашего побега Айзек Двали навещал нас еще несколько раз. Как и раньше, он отключал невидимые датчики Сети, но меня беспокоил один датчик, против которого даже он был бессилен, — мой собственный «узел». Если «Корифею» понадобится узнать о происходящем, что мешает ему воспользоваться моими глазами?
— Принимать «Корифея» за личность — это ошибка, — успокоил меня Айзек. — Он не сделает того, чего ты боишься.
— Но он засел в моей голове.
— Да, но не с целью за тобой шпионить. Бдительность — функция Сети. «Корифей» пытается управлять твоими чувствами и подсознанием, но полного подсоединения еще нет. Пока что он может действовать только через других людей. Чтобы с тобой заговорить, он должен воспользоваться чьим-то голосом.
— Ты думаешь, он может ко мне обратиться?
— Думаю, он сделает все, что в его власти, чтобы не дать вам сбежать.
Наш план был готов во всех мелочах. Он был нехитрый. Эллисон и я порознь поднимемся на верхний ярус к военным судам. Чтобы попасть в Индийский океан и прошмыгнуть сквозь Арку без дозаправки, нам придется выбрать одну из самых крупных машин. Охраны на взлетной площадке не будет — в обществе, подсоединенном к Сети, охрана излишня, но нам могут помешать гражданские лица и техники, особенно если в наши намерения проникнет «Корифей». На борту я попытаюсь справиться с системой управления аппаратом и покинуть на нем стоянку. Если это получится, то в полете можно будет изолировать сам аппарат и мой «узел» от сигналов, посылаемых из Вокс-Кора.
Все это время Айзек будет отвлекать на себя внимание «Корифея». Хватит ли ему сил, чтобы обеспечить наше бегство, станет ясно по ходу дела. По крайней мере его участие должно было повысить наши шансы.
Айзек встал, чтобы уйти. Перед дверью остановился в нерешительности — хрупкое дитя и одновременно просветленный монстр… Он с грустью спросил, нет ли у нас каких-то вопросов. Я ответил отрицательно, Эллисон покачала головой.