– А тебе не кажется, что они предложат Зейд-Африке независимость в обмен на твою шкуру? – спросил Хенке.
– Я бы охотно на это согласился, – невесело усмехнулся Верещагин. – Но тогда они должны были бы осудить меня. Не думаю, чтобы им этого хотелось.
– Стыковка завершена, – доложил Эско Пойколайнен.
– Пора отправляться домой, – объявил Антон.
Когда Хансу Кольдеве растолковали, что произошло с «Лайтуэллом Гомани», он с трудом пришел в себя и отправился в корабельную библиотеку перечитывать великолепное описание низвержения Люцифера в ад в «Потерянном рае» Мильтона.
Япония, Земля
Взятый под стражу капитан Тихару Ёсида был тайно осужден трибуналом и казнен. Спустя несколько месяцев Хироси Мидзогути предстал перед гражданским судом, и его приговорили к семи годам тюремного заключения. При выходе из зала он был убит членом ультраправой организации. Его вдова обратилась с просьбой разрешить эмигрировать на одну из колониальных планет.
Некоторые из соучеников Верещагина по штабному колледжу получили от него послания, отправленные Кольдеве. В разгар полемики после отставки правительства и столкновений между национал-патриотическими и антимилитаристскими организациями хранитель тайной печати – один из однокашников Антона – опубликовал ответ на полученное письмо и переслал его императору.
Как объяснил некий комментатор, «хорошая война могла бы объединить нацию, но, – к сожалению, Зейд-Африка для этого слишком мала и далека».
Эпилог
Зейд-африканская орбита, Зейд-Африка
Вторник (789)
Сидя за приборами на борту «Хендрика Пинаара», Николай Серый возбужденно взмахнул рукой.
– Капитан Янковски, к нам приближается корабль!
– Хорошо. Все по местам, – скомандовал Детлеф. Когда приказ был выполнен, он спросил у Серого: – Что там?
– Грузовой.
Янковски облегченно вздохнул.
– Отлично. Пустите его на орбиту для стыковки, чтобы мы могли убедиться, что это не замаскированный военный корабль, и сообщите Матти и Варягу.
– Они приветствуют нас, сэр, – сказал Серый. – Сообщают, что у них на борту посланник.
Альберт Бейерс поднялся, чтобы приветствовать худощавого японского чиновника, вошедшего в его офис.
– Добро пожаловать на Зейд-Африку, хеэр Маэда.
– Благодарю вас, – отозвался Маэда, вручая свои верительные грамоты.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – продолжал Бейерс, не привыкший к дипломатическим хитростям.
– Спасибо. – Маэда сел. – Простите мое любопытство, но я в самом деле видел ребенка, работающего в вашей приемной, или ошибся?
– Да, это моя приемная дочь. Она говорит, что станет президентом, когда вырастет.
– Она выглядит весьма целеустремленной молодой особой, – заметил Маэда.
– Прошу извинить за прямой вопрос, хеэр Маэда, но какова позиция имперского правительства относительно моей страны?
– Вопрос не из легких, – улыбнулся Маэда. – В прошлом произошло слишком много неприятных эпизодов, и теперь необходимо решить целый ряд проблем.
– Если имперское правительство отказывается признать наше право на самоуправление, то, боюсь, неприятностей будет еще больше, – напрямик заявил Бейерс.
Заметив его беспокойство, Маэда слегка расслабился.
– Я искренне заверяю вас, что имперское правительство стремится к согласию и сотрудничеству.
– Надеюсь, мы сможем сбывать наши металлические сплавы с большей выгодой для обеих сторон.
Маэда улыбнулся.
– Вам придется обсудить это непосредственно с компанией, которая унаследовала интересы «ЮСС», но для народов всегда предпочтительнее сотрудничать на взаимовыгодной основе. Возможно, мне удастся навести необходимые справки.
– Я также прозондирую почву. – Бейерс поднялся. – Мне не хотелось поднимать этот вопрос, но какова позиция имперского правительства относительно подполковника Верещагина и других участников военной операции?
Улыбка Маэды стала шире.
– Подполковник Верещагин? Он и его солдаты погибли во время атаки на здание «ЮСС» в Токио, не так ли? Во всяком случае, так утверждали газеты. Трагическое следствие непонимания. Что ж, любые военные операции приводят к потерям. В японской конституции имеется весьма разумный пункт, запрещающий использование военной силы, если этого не требуют интересы обороны. Тем не менее искренность и цели Верещагина вызывают восхищение.
– Да, конечно, – промямлил сбитый с толку Бейерс.
Слушавший беседу по радио Харьяло с усмешкой заметил:
– Словно ничего и не произошло.
Верещагин постучал трубкой по бедру, рассеянно извлек пакетик с табаком, вскрыл его и начал набивать трубку.
– Иногда это к лучшему.