Стоило подняться на ноги, как у Максима закружилась голова от полученных ударов и обильной кровопотери. Правый глаз стремительно заплывал. Эмиль невероятно быстро пришел в себя и вновь был готов атаковать своего противника, притом намеревался сделать это, вновь поменявшись местами. Морган, похоже, не терял надежды взять Вихрь под контроль в теле своего прототипа.
Отчасти Максим был даже рад перемене мест. Раненое левое плечо неприятно тянуло при каждом движении, и все же это не шло ни в какое сравнение с тем, сколько травм уже получило тело юноши. На лицо было едва ли не так же страшно смотреть, как на изуродованную длинной полосой шрама гримасу злобы Эмиля. Казалось, убийца и вовсе не чувствует боли.
Через несколько нестерпимо долгих секунд схватки Максим понял, что ошибся в намерениях оригинала. Морган попросту стремился оказаться в позиции, более выгодной, чтобы заполучить хоть одно выроненное оружие. Эмиль уже не столько надеялся завладеть телом прототипа, сколько собирался избавиться от назойливого противника. И осуществлял он свой замысел изматывающими скачками из оболочки в оболочку. Голова Максима шла кругом, тяжело было ориентироваться в пространстве — он оказывался то выше, то ниже ростом, то более габаритным, то более подвижным. Боли также становилось то больше, и она щедро растекалась по телу, то меньше с единственным очагом в левом плече.
Пока шла драка, Максим успел несколько раз посмотреть на подругу, которая вновь пыталась предпринять несколько тщетных попыток совладать с неумолимо растущим порталом, притяжение которого заметно усилилось. Каждое движение юноши теперь было сопряжено с излишними усилиями, которые словно бы затрачивались на преодоление сопротивления воздуха.
Еще немного, и мы попросту проиграем. Вихрь поглотит тут все. Эмиль совладает с ним, и все будет кончено…
Морган тем временем успел поднять нож. Он сделал выпад, нанес полосной удар, и Максиму удалось уклониться по чистой случайности. Однако сохранить равновесие у него не вышло. До юноши долетел отчаянный крик Насти:
— Я не могу! Он расширяется!
В тот же самый миг пыточную камеру сотрясло, пол под ногами задрожал, как при сильном землетрясении. Самые мелкие предметы и инструменты начало затягивать в растущий разрыв, а затем выбрасывать оттуда небрежным плевком. Стол, который Максим изначально использовал против Эмиля, задрожал, сдвинулся с места, и его потащило в портал. При следующем всплеске энергии его швырнуло к гладкой поверхностью к стене так, что обломанная ножка превратилась в импровизированный кол. Закованные цепями руки мертвых пленников Эмиля потянулись к разрыву, притягиваемые Вихрем, у некоторых узников поднялись головы и устремили мертвый взгляд в сторону портала. От одного этого зрелища у Максима кровь стыла в жилах. Хотелось вскрикнуть от ужаса, но настоящую опасность представлял собой его оригинал.
Эмиль пошатнулся, бросив напряженный взгляд на пространственно-временной разрыв. Через мгновение он столкнулся глазами с прототипом, и Максим готов был поклясться, что если бы существовал взгляд, который и впрямь мог уничтожать, он выглядел бы именно так.
Морган зарычал, словно дикий зверь.
— У меня больше нет на тебя времени! — выплюнул он, бросившись на юношу. Максим успел лишь вздрогнуть, однако заставил себя собраться, призвал потенциал и бросился на нож врага.
Лишь в последний момент Эмилю удалось разгадать план своего прототипа и отвести лезвие чуть в сторону. Болезненный вздох обжег легкие, и Максим по инерции довершил движение, начатое врагом, нанеся полосную рану собственному телу в правый бок. Не смертельную. Но болезненную и достаточно глубокую. Эмиль поднял на противника стремительный взгляд и также ответил ему прыжком.
Оказавшись вновь в собственном теле, Максим охнул от боли, приложив руку к правому боку. Горячая кровь заструилась между пальцев. Эмиль оказался близко и, воспользовавшись промедлением юноши, снова попытался нанести удар. Максим рванулся в сторону и тут же размахнулся, когда рука оригинала опустилась ниже. Точным ударом юноше удалось выбить нож из руки убийцы. Эмиль зарычал от боли и сумел сделать прототипу подсечку, заставив его неуклюже распластаться на полу.