Когда девушка закончила рассказывать, подоспела и машина скорой помощи.
Фельдшерам Катя и Настя наскоро сочинили версию, что юноша попал под машину, номер автомобиля никто не запомнил, а водитель скрылся с места ДТП. От того, чтобы писать заявление в милицию, Максим спешно отказался:
— Главное, что жив остался, а остальное неважно, — устало проговорил он.
В скорой Настя, представившись девушкой друга, ехала вместе с ним. Когда врачи спросили ее, откуда на ее лице взялся порез, она соврала, что ее поцарапал кот. Девушка вздохнула с облегчением, узнав, что шрама не останется.
По дороге в больницу Максим уснул. Настя поначалу чувствовала себя болезненно бодрой, однако вскоре тоже провалилась в сон — как ни странно, глубокий и без сновидений. Всю дорогу в машине скорой помощи она сжимала руку друга, боясь отпустить его.
Укрытая снегом Москва, несмотря на оживленный темп, выглядела умиротворенной и спокойной, словно сонная кошка. Повсюду были развешены цветные гирлянды, стояли огромные наряженные ели, на каждом шагу пестрили надписи «С Новым 2011 годом!» всех форм и размеров, а на любом рекламном щите красовались громкие предложения товаров с новогодними скидками.
Максим, не спеша, шел по мосту в сторону института, опираясь на трость. Перелом на ноге, по словам врачей, срастался хорошо, однако с тем, чтобы снимать пластиковую лангету и ходить без трости, необходимо было повременить. В больнице юноше пришлось провести две недели. Родители навещали его каждый день, неизменно ведя одни и те же разговоры о том, что «слава богу, Максим остался жив», и «надо было подать заявление на того мерзавца, что сбил его и скрылся». Юноша терпеливо соглашался со всеми этими утверждениями, принадлежавшими, в основном, матери, при этом внимательно поглядывая на отца. Александр не задавал сыну вопросов, однако по его многозначительным взглядам легко угадывалось: он знал, что авария — выдумка, хотя и понимал, что правдивую историю вряд ли услышит. Улучив один единственный момент, когда мать оставила Максима наедине с отцом, юноша коротко обмолвился ему, что сделал правильный выбор. Александр понимающе поджал губы и похлопал сына по плечу.
— Знаю, что ты не расскажешь… — неуверенно проговорил он. Максим отвел взгляд.
— Я не могу.
— Говорю же, знаю, — улыбнулся мужчина, — но за твою жизнь я успел достаточно тебя изучить, чтобы понять, когда ты натворил дел, а когда действительно поступил правильно. И в тот день… ты, похоже, действительно поступил правильно. Что бы ты ни сделал, я горжусь тобой.
Эти слова много значили для Максима. Он хотел рассказать отцу о Вихре и Эмиле, но знал, что этого делать не стоит. Сабина при жизни ясно дала ему понять, что тайну Потока следует раскрывать только путешественникам, а ни мать, ни отец юноши путешественниками не были. Максим с Настей и без того нарушили правила, вынужденно поведав о Вихре Кате Самойловой. Когда Настя навещала юношу в больнице, они иногда разговаривали об этом и пытались понять, правильно ли поступили, раскрыв тайну. Только время сможет дать ответ…
К огорчению Максима, подруга нечасто навещала его, несмотря на обещание приезжать, как минимум, через день. И с каждым разом она все старательнее избегала темы Вихря, Эмиля и всего, что произошло по его вине здесь и в Красном мире. Юноша с терпимостью относился к нежеланию подруги это обсуждать, однако больше ему подобных бесед вести было не с кем. Он решился напрямую спросить Настю, почему она избегает этих тем, и разговор у друзей получился неприятный.
— Послушай, Макс, — девушка тяжело вздохнула и принялась нервно расхаживать по палате, — я на успокоительных… не могу спать. Не могу думать. Не могу концентрироваться на учебе…
Максим нахмурился.
— На… учебе? — переспросил он. Настя возмущенно всплеснула руками.
— Да, Макс, на учебе! — воскликнула она, — я, знаешь ли, хочу жить дальше. Нормальной жизнью, которая у нас была до всей этой истории.
Юноша опустил взгляд. Слова девушки неприятно укололи его, прозвучав обличительно, и Максим невольно принял их на свой счет. Он многое хотел сказать подруге в ответ на эту реплику.
Нормальной жизнью… разве можем мы теперь позволить себе жить нормальной жизнью? После всего, что с нами было, после всего, что мы узнали! Два Мастера не могут просто так взять и отречься от Вихря, забыть о нем и «концентрироваться на учебе»! У нас осталось столько вопросов… столько нерешенных дел, о которых мы, наверное, даже не знаем! Да, мы прошли через кошмар и должны жить дальше. Но не выкидывать же все это из памяти! Это было. А у тебя, Настя, между прочим, был шанс всего этого избежать. Я ведь просил — я изначально не хотел, чтобы ты ввязывалась в эту историю! Так почему же теперь ты обличительно говоришь мне о нормальной жизни, которую у тебя отняли?