— Макс! — Катя заметила его первой, подбежала и легко поцеловала в щеку. Антон и Денис с улыбками пожали ему руки.
— Всем привет, — улыбнулся юноша, стараясь не смотреть на Настю.
— Как нога? — заботливо поинтересовалась Катя. Максим кивнул.
— Гарантийный ремонт почти закончен. Скоро будет, как новая. Обещали, что, вроде, не отсохнет и не отвалится, а мне того и надо.
Он не увидел, но почувствовал на себе взгляд подруги и не сумел проигнорировать его. Девушка внимательно смотрела на Максима, уголки губ тронула чуть виноватая улыбка.
— Ты к лабораторной-то готов? Скоро сессия. Настя нам уже плешь проела по этому поводу, — с нервным смешком сказал Денис, кладя руку на плечо рыжеволосой девушке.
— А вас если не пнуть, как следует, ничего делать не будете.
— Спасай, — тихо протянул Антон, тут же получив от Насти слабый удар в плечо.
— Ладно, идем, — хмыкнул Максим, — точнее, вы идите, а я поковыляю следом. К сожалению сейчас я передвигаюсь со скоростью улитки, впадающей в кому, так что…
Катя хитрым прищуренным взглядом окинула двух путешественников и спешно указала Антону и Денису на корпус.
— Давайте, вперед. Думаю, Настя Макса живым до лабораторной доведет. Пошли, пошли, чего встали?
Когда друзья, громко что-то обсуждая, отошли на достаточное расстояние, Настя сумела, наконец, посмотреть Максиму в глаза.
— Привет… — неловко произнесла она. Юноша хохотнул.
— Привет. Как ты?
— В порядке, — кивнула Настя, поджав губы. Максим неспешно двинулся в сторону корпуса.
Молчание угнетало. В глубине души юноши неприятно ворочалось ощущение, что подруге неуютно находиться рядом с ним. Похоже, во многом он оказался прав: в том, что произошедший кошмар нельзя забыть, и в том, что ничто уже не будет, как прежде. В том числе и их с Настей дружба. Эта мысль больно уколола Максима. Он поморщился, словно физически ощутил этот укол. Горькая на вкус обида щедро разлилась по его нутру.
Девушка прерывисто вздохнула и опустила глаза.
— Макс, я… — начала она, и Максим вдруг понял, что не хочет слышать ни ее новых нотаций, ни рассуждений о том, как следует жить дальше, ни даже ее переживаний. Он натянул улыбку, не позаботившись о том, чтобы сделать ее менее фальшивой, и перебил подругу.
— Я обещаю, что на эту сессию за мной не придется приглядывать. Я в учебе поднаторел, пока отлеживался. Благо, время было.
— Ох… — Настя поджала губы, — это… хорошо.
Юноша прикрыл глаза.
Столько времени я ждал нашей встречи, а теперь жалею, что она состоялась. Черт побери, лучше бы мы действительно не виделись.
Давясь собственной досадой, Максим, все еще улыбаясь, указал Насте на корпус.
— Слушай, ты, наверное, иди вперед. Я догоню.
— Макс, я думала, нам нужно поговорить.
— Мы уже поговорили обо всем, — юноша постарался, чтобы голос не выдал его настоящих чувств, — и я стараюсь следовать твоему совету. Забыть все. Жить дальше. Думать об учебе. В конце концов, нашу дальнейшую жизнь и ее становление никто не отменял.
Настя с надеждой посмотрела на друга.
— Это верное решение, Максим, — произнесла она, хотя в глубине ее глаз угадывалась грусть, — так всем будет лучше, поверь.
— Я знаю, — бегло отозвался юноша, покачав головой, — и лучший способ вернуть себе нормальную жизнь — это выкинуть из головы все, что произошло. Не думать об этом. А значит, и не говорить.
Настя нервно облизала губы.
— Макс, я хотела обсудить только одну вещь. Всего одну, и поставим на этом жирную точку, хорошо?
Юноша, борясь с негодованием, сдержанно кивнул, стремясь скорее дойти до корпуса, где друзей ждали Катя, Антон и Денис.
Настя, получив кивок в качестве ответа, глубоко вздохнула и сказала:
— Я хочу, чтобы мы договорились больше никогда не только не обсуждать, но и не использовать Вихрь.
Максим изумленно распахнул глаза.
— Настя, мы путешественники. Ты понимаешь, о чем говоришь? Рано или поздно нас попросту потянет в Поток. Мы рождены, чтобы путешествовать. Знаешь, такого бездарного применения потенциалу, пожалуй, еще никто не находил! — юноша не заметил, как вспылил, и сдерживаемая горечь вырвалась наружу, — в таком случае, у Эмиля от этого потенциала было бы больше пользы!
Девушка замерла, лицо ее вдруг стало белым, как мел. Максим осекся, внутренне отругал себя и понял, что только что окончательно испортил все. Однако он не стал ни извиняться, ни оправдываться, ни отстаивать свою позицию, ни идти на попятную. Он вообще ничего не стал делать, просто стоял и молчал. Настя покачала головой и, ускорив шаг, направилась к корпусу.