Лори Болден прошёлся вдоль кресел.
– Итак, как я понимаю, причин для особого беспокойства нет, – медленно начал он. – Даже в случае падения тела на Землю вероятность причинения им сколько-нибудь серьёзного вреда близка к нулю. Что ж, это определённо хорошие новости. Моё мнение следующее: мы публикуем данную информацию с заверениями, что ситуация находится под контролем и нам ничто не угрожает. Мы ничего не утаим, при этом избежим неприятной шумихи.
– А как быть с… – начал Ричард Симпсон.
– А по поводу всех странностей, связанных с формой и структурой «Бродяги», распространяться совершенно ни к чему, – отрезал Лори Болден. – Достаточно будет сказать, что это метеороид неизвестного нам на данный момент происхождения.
– И какая была реакция? – спросил Пола Ричард, отбрасывая в сторону газету.
Его секретарь махнул рукой:
– Ничего особенного. Я думаю, ближе к делу появятся какие-нибудь глупости в соцсетях, но на данный момент всех больше интересует Африканский кризис, а конкретно любители астрономии пребывают в ожидании эпопеи с падением кометы на Юпитер.
– Мда, – задумчиво произнёс Ричард. – Ну что ж, тем лучше. Посмотрим, что будет дальше. А пока что попробую поверить, что этот инцидент исчерпан.
Два дня спустя дверь, ведущая в кабинет руководителя Орбитального отдела, была чуть не сорвана с петель мощным ударом Генри Сименса. Астроном-теоретик ворвался в помещение подобно марсианской буре и едва не стал причиной преждевременной смерти Ричарда, пытавшегося в тот момент разгрызть гранат. После длительных процедур по приведению Ричарда в чувство Генри хлопнул по его столу какой-то папкой и с выпученными глазами заявил:
– Угадай, что я выяснил?
– Что? – устало спросил Ричард своего коллегу, тяжело дыша и вытирая с глаз выступившие слёзы.
– Мы с парнями из отдела решили уточнить его скорость, для чего направили в эту сторону коротковолновик. Нас насторожили отклонения в данных, и мы…
– Подожди, о чём это ты? – за несколько дней ситуация с «Бродягой» несколько улеглась, и Ричард снова перешёл к более рутинным просчётам, касающимся оптимальной площади солнечных батарей на марсианской орбитальной станции, и не сразу сообразил, о чём идёт речь.
– Я про наш таинственный планетоид. Короче, не буду тебя грузить и утомлять, но смысл таков: мы увидели, что нашему радиосигналу мешает какой-то другой, на схожей частоте, и попытались настроиться на неё. Мы подобрали диапазон и обнаружили, что наш «Бродяга» сам по себе излучает радиоволны.
Ричард удивлённо уставился на Генри.
– Какие?…
– Направленные. Причём с определённой периодичностью, с интервалом в десять с маленьким минут. Мы проверили – импульсивность сигналов всё время одинакова.
– Ну, знаете, это может быть не только он… – неуверенно начал Ричард.
– Нет. Мы проверили волны на допплерово смещение – их источник двигается как раз со скоростью «Бродяги» и по его траектории. К тому же, это направленные волны, и они передаются в очень узком направлении. И засечь их также можно, только напрямую направив антенну передатчика. Но и это ещё не всё, – и Генри возбуждённо подмигнул своему начальнику.
– Ну что там ещё? – безнадёжно выдохнул Ричард Симпсон.
– По сути, если объект не излучает волны по всему диапазону, то он мог бы излучать их перед собой. Однако, он излучает их по несколько другой траектории, с отклонением ровно в 12,5 градусов от своего курса, или примерно на 11 часов.
– То есть как раз так, чтобы…
– … чтобы мы могли их принять.
На несколько секунд в кабинете повисла тишина. Затем Ричард Симпсон медленно поднял трубку телефона и произнёс:
– Что ж, во всяком случае, я думаю, теперь нам дадут воспользоваться «Джеймсом Веббом».
Конференция собралась на следующее утро под председательством Лори Болдена в главном конференц-зале НАСА в том же составе, как и неделю назад.
– Господа, вы уже знаете цель нашего собрания. Однако буквально только что к нам поступили снимки с орбитального телескопа «Джеймса Вебба», качество которых позволяет сделать вопрос о «Бродяге» гораздо более приоритетным, чем все наши остальные программы.
Руководитель НАСА прошёлся вдоль большого экрана и, взяв в руки пуль управления проектором, остановился сбоку, чтобы не загораживать свет.
По залу прошёл негромкий шёпот, который быстро утих.
Напряжение достигло предела.
– Внимание на экран, господа.