За обедом Уоррен Несвик сказал Шэре, что ему снова придется сделать звонок по работе.
— Парень, с которым я пытался связаться, еще не добрался до офиса. Из-за снегопада, — объяснил Уоррен и снова спустился в фойе. По телевизору в углу показывали заснеженные посадочные полосы и билетные стоики. Светловолосая репортерша в обтягивающем красном свитере докладывала:
— Здесь, в Цинциннати, снег не прекращается. Аэропорт пока открыт, но власти предупреждают, что его могут закрыть в любой момент. Снег скапливается на взлетно-посадочных полосах…
Уоррен набрал номер Марджин:
— Я в Цинциннати. В последний момент раздобыл билет. До пересадки еще три часа, но по крайней мере место мне обеспечено.
— Но ведь в Цинциннати снег? — переспросила женщина. — По телевизору только что показывали…
— Говорят, часа через полтора снегопад прекратится. Милая, прости. Ты же знаешь, я бы очень хотел провести Рождество рядом с тобой.
— Знаю. — В голосе Марджин скользнуло разочарование. — Ничего, Уоррен. Ты ведь не отвечаешь за погоду.
Бев спустилась на обед. В гостиничном фойе работал телевизор.
— Снег в Альбукерке, — говорил диктор, — в Ратоне, Санта-Розе и Вэгон-Маунд.
«Про Санта-Фе ничего не говорят», — твердо сказала себе Бев, проходя в ресторан.
— Там почти никогда не бывает снега, — утверждал тур-агент. — Нью-Мексико в пустыне. А снег если и выпадет, то тут же растает.
— В Эспаньоле четыре дюйма нападало, — объявила крепкая официантка в блузке с оборками и широкой красной юбке мальчику, который убирал посуду со стола. — Уж не знаю, как домой поеду.
— Лучше бы на Рождество снега не было, — дразнила Бев мужа в прошлом году. — А то как все эти бедняги домой доберутся?
— Попридержи язык, женщина! Подумай, что бы на это сказали издатели рождественских открыток? — отвечал он, скрестив руки на груди.
Так же, как сейчас скрестила она.
Крепкая официанта обеспокоено смотрела на Бев:
— Все в порядке, сеньора?
— Да. Столик на одного, пожалуйста.
Не сводя с посетительницы встревоженного взгляда, официантка повела Бев по ресторану, усадила за столик, вручила меню. Бев вцепилась в меню, словно в спасительный плот, сосредоточилась на незнакомых словах и экзотических ингредиентах: кукурузные лепешки-тортильи, кесадийи…
— Не желаете что-нибудь выпить?
— Да, — улыбнулась Бев, кинув взгляд на табличку с именем на груди девушки. — Сангрию, пожалуйста, Кармелита.
Кармелита кивнула и удалилась, а гостья огляделась по сторонам, думая о том, как она будет пить сангрию и глазеть на других постояльцев, подслушивать их разговоры… Но в вымощенном плиткой зале Бев была одна. Ресторан выходил на патио. За стеклянными дверьми дождь превращался в мокрый снег, который падал на терракотовые горшки с кактусами, перевернутые зонтики, сложенные друг на друга столы и стулья.
Бев представила, как она обедает в залитом солнцем патио, сидит на солнышке под одним из тех зонтиков, смотрит на пустыню и слушает оркестр марьячи. Из колонок лились рождественские песенки: закончилась «Пусть идет снег» и началось «Светлое Рождество» в исполнении группы «Сьюпримз».
— В каком разделе засев облаков? — как-то спросил Говард, входя в комнату с телефонным справочником в руках.
Бев как раз упаковывала подарки. Наступило двадцать второе декабря, а снег так и не выпал.
— Ты собираешься нанять самолет для засева облаков? — рассмеялась Бев.
— Посмотрим-ка… Облака… Дождь… — продолжал шутить ее муж. — А может, сеятель?
Снег выпал двадцать четвертого. Говард вел себя так, будто сам лично этому поспособствовал.
— Говард, это не твоя заслуга!
— Откуда тебе знать? — Он рассмеялся и заключил жену в объятия.
«Это невыносимо, — думала Бев, лихорадочно отыскивая взглядом Кармелиту с бокалом сангрии. — Как другие справляются?» Она знала немало вдов, и, казалось, у них дела шли неплохо. Если собеседник заговаривал об их покойных мужьях, вдовы улыбались и отвечали… Дорин Мэттьюс даже сказала:
— Теперь, когда Билла со мной больше нет, я смело могу украсить елку на Рождество розовыми шариками. Всегда мечтала о розовой елке, но Билл и слышать не хотел.
Подошла все еще встревоженная официантка.
— Ваша сангрия. Может, кукурузные чипсы и сальсу?
— Да, спасибо! — Бев улыбнулась. — И энчиладах с курицей.