— Ты же голодный, сынок, а я растерялась. Сейчас накормлю.
Вытащив из печи чугунок, она налила в тарелку затирки. Пока Володя ел, мать разыскала торбочку и положила в нее буханку хлеба, пару головок луку, несколько штук огурцов. Не спросила, почему сын без оружия, но материнское сердце чувствовало что-то недоброе. Закончив сборы, Мария вздохнула:
— Пускай война принесет немецким матерям такую же судьбу, как нам. Говорят, наши уже близко?
— Да, мама. — Володя подумал и добавил: — Если кто незнакомый будет спрашивать, был ли я дома, скажи, что ничего обо мне не знаешь.
Спустя час он уже был возле канавы, разделся и полез в коричневую воду. Дно затянуло торфом, и хлопец мелкими шагами месил его, чтобы не пропустить ничего твердого. То нащупывал ногой и вытаскивал рыжеватый сосновый корень, то опускался в воду с головой и доставал тяжелый осколок. Брел так не меньше километра, выбился из сил, хотел уже выбираться на сушу, как вдруг наступил на что-то острое. Неужели винтовка? Так и есть! Да еще и со штыком! Пускай попробует теперь рыжеглазый взять его без борьбы! В несчастье и маленькая удача способна окрылить человека…
Одевшись, Володя решил поискать мины, которые они с Миколой закапывали на краю болота, возле большого камня, еще в сорок первом году. Правда, Микола пользовался этим складом, но, может быть, кое-что и осталось.
Копать землю штыком пришлось недолго. Вскоре Володя уже вытащил немецкую противотанковую мину, уложил ее в мешок с продуктами и пошел по болоту к Березине. Путь предстоял немалый, тем более что приходилось выбирать малохоженные тропинки.
Вечерело, солнце опускалось к горизонту. Добравшись до первого стожка на издали облюбованном лугу, Бойкач сбросил ношу, надергал сена и, устроив мягкую постель, сразу уснул. Он не видел, как над лугом поднялся туман, будто водой заливший стога, не слышал, как в звездном небе пронеслись утки. Проснулся, когда начало светать и где-то в кустарнике знакомо зазвенела коса под оселком. Сгреб сено к стожку, забрал вещи и направился в ту сторону, откуда доносился звон. Женщина, косившая траву, первая увидела хлопца и растерялась.
— Не бойтесь, — сказал Володя, — я свой. Вы из какой деревни?
— Из Борков, но деревни уже нет. Одни землянки.
— Не найдется ли там какой-нибудь шнур метров тридцати длиной?
— Почему же, многие развешивают белье на проводах.
— Спасибо.
Возле крайней землянки Бойкач отвязал от яблони длинный конец провода и пошел к Березине. Никто из жителей даже не заметил его.
Болота… Перелески… Ни одной живой души вокруг… Но вот, наконец, приберезинский луг…
В глубоком яру, залитом водой, Володя нарвал толстого камыша, связал из него пучки и отнес к реке. Пройдет катер сегодня или нет, все равно нужно поставить мину. Не тащить же с собой такую тяжесть.
Опустив пучки на воду, юноша уложил на них мину капсюлем вверх. Разделся, привязал кусок провода к пучкам и поволок их к торчащему посередине реки шесту, указывающему на мель. Привязал к нему плавучую мину, вернулся на берег, нарвал травы и снова поплыл к шесту. Прикрепил конец провода к чеке капсюля-взрывателя, хорошенько замаскировал мину травой — и назад. Уселся в прибрежном олешнике и задумался: повезет или нет?
Солнце уже высоко поднялось над речной гладью. Пора бы и катеру появиться. Володя прислушался: откуда-то доносился едва уловимый гул. Не самолет ли? Но гул приближался, и вскоре хлопец различил очертания катера. Он шел быстро. Не подведет ли взрыватель? Волны от судна закачали пучки, нос катера поравнялся с зеленой кочкой на воде, Володя стиснул зубы и потянул провод.
Вздрогнул берег. Вода вперемешку с черным дымом на миг закрыла катер. А когда дым рассеялся, над водой еще несколько минут возвышалась его корма, пока и она не скрылась в речной глубине. Несколько гитлеровцев на поверхности — вот и все, что осталось от немецкого речного сторожевика…
Вскочив, Володя бросился кустами вдоль берега. Километра через четыре он увидел лодку, переправлявшуюся с той стороны. В лодке сидели партизаны. Бойкач издали крикнул им:
— Свой!
Лодка ткнулась носом в берег, партизаны выбрались из нее, и Володя не без некоторого опасения узнал в одном из них командира диверсионной группы из своей бригады Тимофея Лебедя. Но тот улыбнулся, спросил:
— Чего один бродишь? Это ты громыхнул?
— Я. Катер взорвал.
— Ого! Как тебе удалось?
— Плавучую мину сделал.
— Эх, мы не додумались. Молодец! А где твое войско?
— Недалеко. Отдыхают. Слушай, Тимофей, у тебя пароль есть? Дай мне на пару дней: мы давно из отряда и хотим зайти еще в одно место.