— Скажите, у него есть родимое пятно возле мочки уха? Такое, как здесь?
— Такое? По-моему, нет…
— Тогда откуда партизан узнал, где я теперь живу?
Сергеев задумался, над переносицей пролегли две глубокие морщины. Потом встал, попросил женщину подождать, а сам направился к начальнику особого отдела.
У Саблиной сильно забилось сердце, зашумело в ушах, будто по землянке пронесся ураганный ветер. Она поняла сомнения Сергеева. Неужели это в самом деле не муж, а другой человек? Нужно встретиться с ним, поговорить, и все станет ясным. Но почему так долго задерживается Сергеев? Не уехал ли он к Саблину один?
Комиссар вошел в землянку и протянул женщине партийный билет Саблина.
— Почему же вы говорите, что это не он? Вот фотография моего мужа и его подпись!
— Все понятно. Я направил за ним нарочного. Подождем.
— Хорошо.
Бывает, что каким хочешь видеть человека, таким он тебе и кажется. А вот Сергеев все время искал в Саблине черты хорошего пропагандиста, отважного бойца, но не находил. Иной раз злился на себя, что он, политрук, не может понять своего коллегу. Хотя бы чем-нибудь оправдал и подтвердил Саблин свою награду и звание политрука в глазах комиссара! Нет, этого никогда не было. Правда, Саблин стремится к подвигу, но не хватает способностей проявить себя на командирском посту. Диапазон дел велик, а кругозор узок. Был бы он рядовым, мог бы проявить личную отвагу. А командир из него не получился.
Сергеев впервые думал о Саблине в таком аспекте и теперь видел в нем много отрицательного. Всем своим поведением Саблин принизил, смазал значимость советского политрука.
Наконец в землянку вошел начальник штаба отряда Хоромец, поздоровался с незнакомой женщиной и сообщил комиссару, что командир роты не сможет приехать.
— Неужели так тяжело заболел? — удивился Сергеев. — Почему вы врача отсюда не взяли?
— Утром он чувствовал себя лучше. А как узнал, что к вам пришла его первая жена, совсем занедужил, — усмехнулся Хоромец.
— Кто ему сообщил?
— Когда мы возвращались с собрания, часовой сказал Пинчуку.
— Может, он и не болен вовсе?
— Думаю, так и есть.
— Тогда почему утром не приехал?
Хоромец бросил взгляд на женщину и не без труда произнес:
— Скорее всего потому, что по его приказу расстрелян Володя Бойкач.
— За что?!
— За неподчинение командиру.
— Сейчас же обезоружить Саблина и доставить сюда!
— Он собирался поехать в Нивки, к врачу. Сказал, там заодно и жену проконсультируют.
— Подождите меня здесь, — сказал комиссар и вышел из землянки. Вскоре он вернулся вместе с комбригом.
— Так что у вас там случилось? — обратился Илья Карпович к Хоромцу.
— Я уже рассказывал, — развел тот руками.
— Погиб лучший диверсант, и не в бою, а сами погубили, — Ядловец сел на краешек нар и вздохнул. — Где сейчас Саблин?
— Если не уехал в Нивки, значит, в лагере.
— Сейчас же поезжайте туда. Вы или Воробейчик возьмите двух-трех хлопцев из группы Бойкача и проследите, куда подастся Саблин. По-моему, он решил удрать.
— Если попытается сбежать, не останется никаких сомнений.
— А я все равно направлю разведчика в штаб соединения к партизану Тимохину, — вмешался Сергеев. — Он служил с Саблиным и вместе с ним выходил из окружения. Где-то их пути разошлись, и больше Тимохин со своим политруком не встречался, только через меня как-то передавал ему привет. Пускай посмотрит, тот это Саблин или нет.
— Правильно, — согласился комбриг, — Тимохина нужно вызвать. Живой свидетель. А ты, Хоромец, действуй быстрее.
Начальник штаба скрылся за дверью. Оставшиеся какое-то время молчали. Казалось, будто в землянке во всех углах звенят комары. Женщина подняла голову, посмотрела на потолок. Сергеев понял ее и сказал:
— Нет, это вам кажется. У меня тоже звенит в ушах.
— Простите, что принесла столько хлопот и неприятностей.
— Нет, вы принесли нам больше пользы, чем хлопот. Сначала я не придал этому большого значения. Так кто же вас сюда привел?
— Молодой высокий парень. Довел до лагеря, попрощался и ушел.
— Во что он был одет?
— В военных брюках, в сапогах. На голове пилотка со звездочкой. Только рубашка будто с чужого плеча.
— А оружие?
— Немецкая винтовка.
— Может, кто-то из группы Бойкача. Но почему он не зашел в лагерь? — высказал сомнение Ядловец.
Сергеев промолчал. Он помнил, что в группе подрывников ни у кого, кроме Володи, пилотки не было. Или перед расстрелом он сам отдал пилотку, или кто-то подобрал ее потом.