— Что же мы так сидим? Наверное, вы проголодались, — обратился комбриг к Саблиной. — Скажете потом: «Вот так побывала в гостях». И виноват в этом будет коллега вашего мужа — Сергеев.
Не успели они отойти от землянки, как подбежал Анатолий Зубенок. Пот выступил на его лице, парень часто и глубоко дышал. Глянув на незнакомую женщину, он обратился к Сергееву:
— Я к вам, товарищ комиссар!
Извинившись, Сергеев подозвал одного из проходивших неподалеку партизан и велел отвести Саблину на кухню. Комбриг и комиссар в ожидании смотрели на Зубенка.
— Ротный удрал, — тихо сказал тот.
— Как удрал? — нахмурился Сергеев.
— Запряг пару лошадей, посадил на подводу Зину и уехал. Я думал, в штаб, но заглянул в землянку, а там пусто. Все взяли с собой! Разрешите нам с хлопцами догнать его!
— Ничего, Толя, далеко Саблин не удерет, за ним уже поехали. Отдохни, скоро он будет здесь. Но почему вы не сообщили, что с Володей беда случилась?
— Думали, его повели к вам. А конвоиры вернулись и сказали, будто Бойкач пытался бежать и они его убили. Мы хотели похоронить его, но не нашли тело, а спросить было не у кого: конвоиры сразу куда-то уехали, и с тех пор их в лагере нет.
— Вот что, Толя, садись на моего коня и скачи в штаб соединения. Там никому ни слова. Передашь командиру мое письмо и вернешься с партизаном Тимохиным. Пойдем, я напишу. Или лучше подожди меня здесь.
Молодой партизан вскоре подвел к землянке оседланного коня. Вышел комиссар, взял повод и направился к Анатолию.
— Вот пакет. Садись и… быстрее возвращайся, — сказал он.
Толик заметил, что комиссар задумчив и вообще не имеет желания много говорить. Молча вскочил в седло и поехал.
Глядя вслед ему, Сергеев думал о том, что боевые действия воспитывают в человеке активность, держат его в напряжении, и смерть бойцов в борьбе с врагом воспринимается как закономерность. А вот внутренние чрезвычайные события ложатся на душу командира гнетущей тяжестью. Облизывая пересохшие губы, Сергеев хмуро зашагал к колодцу, чтобы глотнуть студеной воды.
10
Сын слушал рассказ матери и чувствовал, что она всеми силами старается скрыть свою тревогу. Мать говорила не гладко, как обычно, а из множества своих мыслей выбирала главные и высказывала их вопросительными фразами. Почему партизаны двое суток сидели возле их двора? Не договорился ли он встретиться с ними, а сам не пришел? Почему сын так одет и у него чужое оружие? Почему, почему… Володя жалел мать, но не хотел рассказывать ей о случившемся. Ведь Мария описала партизан, приходивших к ней, и хлопец сразу понял, кто это был — рыжеглазый с двумя подручными, надеялись тут прикончить его. Что же делать, как быть?
— Сынок, о чем ты задумался? — мать ласково погладила Володю по плечу. — Скажи, что случилось?
— Ничего, мама. Просто решил перейти в другой отряд. Зина замуж вышла…
— Только поэтому? Я еще раньше узнала, даже рада была. Ты молодой, найдешь другую девушку.
— Мама, я спрячу винтовку, оставлю пилотку, а ты дай мне переодеться. Нужно во всем гражданском быть, чтобы не задержали немцы.
— Куда ты?
— Пойду, пока не стемнело. Обо мне никому не говори.
— А если спросит Зина?..
— Как Зина может спросить?
— Она же здесь, у матери. Я, правда, с нею не разговаривала. Даже не здороваюсь. Подумаешь, променяла моего сына…
— И ей ничего не говори.
Мать принесла брюки, кепку, Володя переоделся, спрятал винтовку под поветью и через огород направился к болоту. Пройдя немного, остановился и оглянулся на деревню. Солнце малиновым огнем зажгло стекла в окнах его родной избы. Мать, наверное, прислонилась к окну и не сводит с сына глаз. Близился закат, и хлопец зашагал быстрее.
Солнце еще не успело скрыться, когда Бойкач вошел в тенистый сад около деревни Слобода. Хлопец заволновался: узнает ли его Валина мать, тетка Голубиха? В деревне было тихо, только изредка доносился шум машин и выкрики немцев. «А это еще что? — подумал Володя, увидев в отдалении палатки. — Неужели в семистах избах для гитлеровцев не хватило места? Но это к лучшему: возможно, в Валиной избе немцев нет. А посланцы Саблина сюда не пойдут».
По борозде, вдоль грядок, Бойкач подошел к дому, перешагнул невысокий заборчик и юркнул в сени. Постучался в дверь. Послышался топот ног, но никто не отозвался. Пришлось постучать еще раз. Дверь открыла женщина.
— Вы Валина мама? — спросил Володя.
— Да. Проходи, проходи.
— У вас немцев нет?
— Нет. А ты из Дубовой Гряды, сын Бойкача?
— Ага.
— Вместе с моей Валей учился. Она недавно рассказывала о тебе.