Мария не рассказывала сыну, как некоторые женщины смеялись над ней. Мол, Зина вышла за командира, а ее сыночку дала отставку. И теперь материнская гордость восставала против того, чтобы Володя навещал Зину. Но, услышав, что он больше не будет встречаться с ней, мать сразу повеселела и начала хвалить Валю.
— Как же у нее с ногой? — спросила она.
— Уже хорошо, раны заживают.
— Могли и убить. Сыночек, береги себя теперь, не лезь очертя голову.
— Очертя голову ничего путного не получится.
— Все равно немцам нашу армию не остановить, зачем же тебе лезть на рожон.
— Помогать армии нужно, вот зачем. Представь себе, фрицы отступают, а моста через реку нет. Вот их и прижали. А как тяжело будет нашим, если гитлеровцы без помех переедут на другой берег и взорвут мост за собой.
— Ты всегда свое докажешь. Я соглашалась с тобой и тогда, когда наши отступали: надо воевать.
— По-твоему, мама, получается, что с освобождением Дубовой Гряды и войне будет конец. Нет, закончится она только в Берлине.
— Надо дожить хотя бы до прихода наших.
— Еще неизвестно, кто останется жив. На пути своего отступления фашисты создают мертвую зону, уничтожают женщин, детей, а значит, и жизнь. И задача партизан — не позволить им этого.
— Ложись, сынок, спать. Я тебе на кровати постелила, дедушка заберется на печь.
Двое суток пробыли подрывники в Дубовой Гряде, и ни разу за это время не заиграл баян, не зазвучала песня. Слишком живы были раны у матерей, сыновья которых погибли, сражаясь в составе этой группы. Хлопцы сходили на кладбище. Над могилами Миколы и Федора высились обычные кресты, потому что нельзя было партизан хоронить иначе, ставить обелиски и увенчивать их звездочками. Немцы иной раз наведывались на кладбище, после чего ни звездочки, ни могильного холмика уже нельзя было найти. Диверсанты сделали из еловых лап венки, возложили их на могилы боевых друзей и начали готовиться к отъезду.
На телегу сложили все необходимое для поджога моста. Иван даже два снопа соломы прихватил, утверждая, что солома со смолой будет гореть отлично.
В сумерках группа двинулась по направлению к Жлобину. На этот раз ехали по бойкой дороге, которая вела прямо к мосту: Володя и Анатолий впереди верхом, а остальные за ними на пароконной подводе. Путь был неблизкий, но группа не спешила. Ночь наступила тихая, темная, а это не очень благоприятствовало сегодняшней операции. Вот если бы ветер, да посильнее!..
В километре от моста остановились. Володя и Анатолий отвели своих коней в лощинку поблизости и привязали к кустам.
— Теперь надо двигаться как можно тише, — вернувшись, сказал командир. — Мы с Толиком пойдем впереди, а вы за нами на определенной дистанции. Старайтесь держаться колеи, чтобы не грохотали колеса.
Он не увидел, а почувствовал, что нервы у всех напряжены до предела, как закрученная до отказа пружина. Это понятно: идут почти в самый город, откуда долетают и скрежет, и гудки паровозов, и треск мотоциклов, и шум машин. Время от времени где-то над немецкими складами взвиваются ракеты. Бойкач тоже чувствовал волнение, но знал, что оно пройдет, как только группа начнет действовать. В бою партизаны сражаются с необычайной энергией и отвагой.
Вот и песчаный пригорок метрах в двухстах от моста, с которого виден и мост, и дом для охраны. Володя поднялся на пригорок, посмотрел, не изменилось ли что-либо, и вернулся к хлопцам.
— Павел, — шепотом сказал он, — ты с телегой останешься здесь до тех пор, пока не увидишь, что дом горит. Тогда — во весь дух к мосту! Там Гриша и Иван помогут разлить смолу и разбросать смоляки. Данилов, возьми у Толика винтовку с бесшумкой, а ему отдай свой автомат. Хлопцы, берите тол, кабель и пошли.
Дорога, по которой они приехали, упиралась в шоссе, и ребята по обочине направились к мосту. Один из часовых-полицейских открыто курил, и командир понял, что это связной. Махнув рукой товарищам, чтобы немного отстали, Володя смело двинулся вперед и узнал Банника.
— Все сделано, как надо, — чуть слышно прошептал тот. — На посту возле дома тоже свой парень.
— Хорошо, — кивнул Бойкач. — Калоша, поможешь ему облить настил бензином, пока мы на той стороне установим мину. Подожжем и взорвем одновременно, чтобы немцы не смогли подступиться.
Потихоньку подошли к Орлову, охранявшему мост со стороны Жлобина. Володя быстро уложил на балку две большие плитки тола, закрепил капсюль-взрыватель и сказал Ивану: